Линия любви - Флора Поллинг Страница 30

Хоть она и взялась изображать Сью, это не значит, что она собирается выполнять ее функции и в спальне, куда Альдо, без сомнения, рассчитывал попасть. И кроме того, эта спальня стала священной после прошлой ночи, хотя, судя по тому, как ведет себя Хартли, об этом не сразу догадаешься. Фактически он игнорировал ее. Наорал из-за дурацких ремней безопасности. И все время бросает на нее косые взгляды, будто опасаясь, что она выкинет какой-нибудь номер. Ухватится за руль, например.

Кроме того, Джоди рассердило, что он выслеживал ее, будто какую-нибудь преступницу. Да, она благодарна ему за спасение, но, когда она осознала, что Хартли специально ехал за ними, это ее возмутило. Почему он ей не доверяет? Да, заменять сбежавшую Сью становится все труднее, признала она.

Сначала это была игра — возбуждающая и приятная. Но теперь Джоди начала волноваться: ей не терпелось узнать, какой же она стала, кто она теперь? А что, если она так ничему и не научилась? Что, если, перестав играть роль Сью, она окажется прежней Джоди?

— Малышка, то есть я хочу сказать, Сью, а почему, собственно, не к тебе? — продолжал настаивать Альдо. — К тебе ближе, чем ко мне.

— Нет, — решительно сказала Джоди и Альдо, и своим страхам. — Нет, нет и нет.

Она не пустит Альдо к себе, она не вернется к прежней Джоди.

После неловкой паузы Альдо попросил Хартли:

— Тогда выбрось меня здесь.

Выйдя из машины, Альдо помахал Сью рукой. Сью же не обратила на его прощальный жест никакого внимания.

Джоди знала, что она прежняя обязательно проявила бы в этом случае крайнюю любезность, но теперь с еще большей решимостью вознамерилась стать новой Джоди. А новая Джоди не хочет все время угождать мужчинам, с трепетом прислушиваться к их словам и спасать их жизни.

Несколько минут езды по улицам ночного Сиднея, и Хартли остановил машину у дома Сью.

— Я провожу тебя до двери, — предложил он.

— Не трудись. — Джоди боролась с ремнем безопасности, который никак не хотел отпускать ее.

Хартли протянул руку и, почти не коснувшись своей спутницы, освободил ее из плена. Джоди вышла и захлопнула дверцу. Она быстрым шагом направилась к дому, но все же не смогла опередить Хартли, который выскочил из машины, исполненный решимости во что бы то ни стало — пусть хоть небо рухнет на землю! — проводить эту леди до двери.

У двери Джоди замешкалась, отыскивая в сумочке ключи.

— А дверь выглядит вполне прилично, — проронил Хартли и подергал ручку.

Воспоминания о том, как, пробиваясь к ней, Хартли сломал дверь, что-то растопило в Джоди. К тому же он стоял так близко, что жар его тела, казалось, перетекал в нее. Он впитывался в ее одежду, воспламенял кожу…

Джоди взглянула на Хартли. Их взгляды встретились и будто высекли искру. Она быстро опустила голову и извлекла из сумочки связку ключей. Руки у нее дрожали. С огромным трудом ей удалось найти нужный ключ и вставить его в замочную скважину. Когда замок щелкнул, Хартли сказал:

— Не знал, что ты «бомбила».

Она вытащила из замочной скважины ключ, медленно повернулась и взглянула Хартли в глаза.

— Как ты смеешь так говорить?

— Как я смею? — удивился Хартли.

— Ты хотел этого так же сильно, как я.

Хартли оторопел.

— Хотел — чего? — переспросил он.

— Того, ради чего ты вломился в дом. — И она громко захлопнула за собой дверь.

Возможно, подумал Хартли, не следовало напрямую обвинять ее в краже машин у доверчивых водителей, но мне необходимо было спросить об этом, и лучше — застав врасплох, чтобы видеть ее реакцию.

— И ты ее увидел, — пробормотал он. — Но почему она сказала: «Ты хотел этого так же сильно, как я»? Что это значит?

Какое-то время Хартли размышлял над загадкой, толкуя ответ Сью так и этак, мысленно подстраивая под свой вопрос возможные варианты ответа. Ерунда какая-то. Никакой логики. Ее ответ приобретал какой-то смысл только в одном случае: если она не знала этого выражения. Или… если она очень, очень искусная лгунья.

Хартли неторопливо зашагал к машине, надеясь, что ночной ветерок охладит его голову и поможет решить мистическую загадку. Была ли Сью искусной лгуньей? Хартли перевидал немало обманщиц, и большинство из них были хладнокровны и сдержанны, потому что гнев или случайное слово могли обрушить тщательно возведенное ими здание лжи. С другой стороны, говорящий правду зачастую кипел и возмущался, потому что ему нечего скрывать и он не боялся проговориться. Его чувства были непосредственными и откровенными.

Как у Сью прошлой ночью.

Сев в машину, Хартли вставил ключ в зажигание и тут его осенило. Этот тип из Балларата назвал ее Джоди. Тогда он приписал это тому, что у парня поехала крыша. Но когда Альдо, ее бывший любовник — по крайней мере, Хартли надеялся, что бывший, — назвал ее Малышкой, она пришла в ярость. Нужно думать, парень, который хочет вернуть свою подругу, знает, как к ней следует обращаться. Джоди… Малышка… что-то в этом есть, рассудил Хартли.

И еще какая-то смутная мысль вертелась у него в голове. Что-то связанное со словами. Точно! Хартли щелкнул пальцами, припомнив возмущенный возглас Альдо: «Да где ты нахваталась таких слов?!» Вероятно, к такой манере изложения своих мыслей он не привык.

Итак, какая-никакая, но ниточка у него все-таки появилась. Что, если Сью — это не Сью, а скажем, Джоди из Балларата? Если так, он идет по ложному следу. Преследует не ту особу.