Сладкий капкан - Делла Сванхольм Страница 30

— Я рад за тебя, дружище, — встав из-за стола, похлопал его по плечу Антуан. — Евросоюз — богатая организация. Ты сможешь экспериментировать там на кухне, сколько твоей душе угодно. И, уверен, скоро ты станешь гордостью всей Европы, а не только нашего города. Искренне рад за тебя!

Лицо Патрика залил багровый румянец. Впервые в жизни он казался смущенным.

— Я пришел сюда, чтобы наговорить тебе гадостей, Антуан, — хрипло произнес он. — Мол, ты неудачник, и поэтому жена ушла от тебя, а теперь и я ухожу. Хотел сказать, что мне по пути только с теми, кто прет вперед как танк, а ты, мол, Антуан, слабак. Я был не прав. Ты, Антуан, оказался рыцарем. Благородным рыцарем. Может быть, единственным во Франции. Прости меня, если можешь… — И он выбежал из кабинета своего уже бывшего шефа.

Невероятно, но Патрика, этого циничного от природы человека, душил стыд. Еще бы, в свое время Антуан дал ему работу и поддерживал во всех начинаниях и в конце концов сделал настоящей знаменитостью Бордо. А он отблагодарил шефа по-своему: стал любовником его жены и они вместе надругались над Николь. Но разве он мог признаться Антуану в этом? Сказать: я подлец, Антуан. Нет, это невозможно. Как невозможно признаться, что Ингрид стала женой южноафриканца в основном потому, что Патрик снабжал ее афродизиаками, которые она ловко подмешивала тому в еду и питье. И бедняга вообразил, что только любовь Ингрид превратила его в гиганта секса.

С ужасом вспоминал О'Коннор сцену, когда перед отъездом в ЮАР встретился с Ингрид. Та потребовала, чтобы он отдал ей все травы и корешки, доставшиеся ему от бабки. Она собиралась потчевать ими своего нового супруга и в ЮАР, чтобы привязать к себе навсегда.

Патрик хотел было отказаться, но Ингрид Начала угрожать:

— Тогда я все расскажу Антуану. А ты понимаешь, дружок, что это означает для тебя.

О, как ненавидел ирландец Ингрид в это мгновение! Была бы его воля, он бы задушил эту ненасытную стерву. Но на тот момент он был человеком, который всецело зависел от нее. Поэтому просто молча полез в старинный сундучок и, вытащив оттуда заветный бабкин мешочек, протянул его Ингрид со словами:

— Больше у меня ничего нет. Но учти: я не знаю, что будет с Рейсдалом, когда травы моей бабки закончатся. Твой муж может превратиться в инвалида или даже умереть. Я не хочу быть виновником его смерти. Предупреждаю тебя: если ты не будешь знать меры и с Рейсдалом случится беда, то его смерть будет только на твоей совести, не на моей.

Ингрид засмеялась:

— Ты глуп, ирландец. Если это случится, я просто стану очень богатой вдовой. И смогу заняться поисками новой жертвы! Прочь отсюда! Теперь ты мне больше не нужен.

Получив приглашение переехать на работу в Брюссель, Патрик подумал: теперь мне все равно. У меня в Бельгии начинается новая жизнь и карьера. Прощай, Ингрид, навеки. Я ничего не расскажу Антуану о тебе. Надеюсь, и ты не проболтаешься обо мне.

Однако, уже сидя в самолете, направлявшемся в Брюссель, Патрик понял, что что-то мучает его, не дает насладиться новым положением. Видимо, так на него подействовало благородное поведение Антуана, который наглядно показал: можно оставаться порядочным человеком и тогда, когда судьба, кажется, отняла у тебя все и не дает ни одного шанса на победу.

Прилетев в Преторию, Ингрид даже немного растерялась: аэропорт показался ей гигантским, она ничего подобного в своей жизни не видела. По нему, казалось, перемещались десятки тысяч людей. Куда идти? Но тут перед ней с поклоном вырос чернокожий молодой человек в идеально отглаженном сером костюме.

— Мадам Лану?

Ингрид улыбнулась.

— Уже нет. Просто Ингрид.

— Меня зовут Томас Вингфилд. Господин Рейсдал поручил мне доставить вас в его поместье.

Они сели в небольшой электромобиль и, промчавшись через все взлетное поле, остановились у стоянки частных самолетов.

— Прошу вас. — Томас помог Ингрид выбраться из электромобиля и повел в сторону ближайшего самолета.

Когда Ингрид поравнялась с ним, она не смогла поверить своим глазам: на борту самолета золотой краской было тщательно выписано имя: «Ингрид». Она повернулась к Вингфилду.

— Томас, что это значит?

— Господин Рейсдал распорядился назвать свой частный самолет в вашу честь, — сдержанно улыбнулся тот.

Он провел Ингрид на борт. Изнутри самолет был отделан ценными породами дерева, сверкающей медью, в нем царила очень приятная прохлада и, пахло каким-то необыкновенным экзотическим ароматом.

— Полет займет у нас не меньше часа — резиденция господина Рейсдала расположена в Капской провинции, там, где сливаются воды Атлантического и Индийского океанов, — пояснил Томас. — Так что в полете вы сможете поесть. — Он опустил глаза. — У господина Рейсдала нет своего ресторана, но пища, я думаю, вам понравится.

— Мне чего-то не хочется есть, — призналась Ингрид. Но когда на столе появился экзотический салат, свежайшие креветки и огромный омар, буквально час тому назад выловленный прямо в океане, она переменила свое мнение.

— А это вино из виноградников господина Рейсдала, — сказал Томас, наполняя ее бокал рубиновой жидкостью. — Конечно, это пока не бордо, но хозяин надеется, что скоро и его виноградники станут такими же качественными, как во Франции.

С бокалом вина в руке Ингрид приникла к иллюминатору. Самолет летел не на очень большой высоте, и ей хорошо была видна земля внизу. Боже, как она была прекрасна! Огромные долины перемежались с высокими горами, с которых вниз скатывались серебристые ленты рек. Заросли баобабов, акаций с белыми и розовыми цветами, пальм и тамариндовых деревьев перемежались с кристально-чистыми озерами, у берегов которых Ингрид могла видеть антилоп-гну, импал, газелей и жирафов. А когда они пролетали над горой Сниуберге, то она увидела огромную радугу, склоненную над шумными водопадами, которые низвергались вниз с горы. Это был действительно совершенно другой мир — настолько фантастически-красивый и непохожий на Европу, что от него захватывало дух.

— А вот и цель нашего путешествия — город Янсенвилл, — показал Томас.

Самолет плавно спустился вниз и замер на краю небольшого частного аэродрома. Тут же на противоположном конце аэродрома показался огромный черный лимузин — бронированный «мерседес». Он затормозил у трапа, и из него вышел улыбающийся Биллем Рейсдал с огромной охапкой белых роз.

— Я так скучал по тебе, Ингрид, — сказал он, целуя ее. — И даже немного боялся, что ты передумаешь и не захочешь приехать ко мне.

— Ты — это все, о чем я когда-либо мечтала, — прошептала Ингрид, глядя ему в глаза. — Как я могла не приехать? — И они вновь слились в проникновенном поцелуе.

Черный лимузин доставил их в поместье Виллема Рейсдала «Керквуд», которое находилось в десяти километрах от Янсенвилла, на берегу реки Сондахс. Когда Ингрид вышла из машины, то она не удержалась и невольно захлопала в ладоши — на вершине невысокого холма стоял фантастической красоты дворец из белоснежного мрамора, который со всех сторон окружал неземной красоты сад. Здесь сплели свои ветви темно-красные бугенвиллеи и олеандры, роскошные лавры и мирты, изумрудно-зеленые кипарисы и золотистые сливы. В прохладно-зеленых перечных деревьях порхали крошечные яркие птички и громко щебетали.