На холмах любви - Эйна Ли Страница 30

– Вы сможете прожить здесь несколько дней? – спросил Роберт, внимательно наблюдавший за женой.

– Несколько дней? – удивилась Элизабет.

– Мне пришло в голову, – Роберт словно извинялся, – что нам понадобится несколько дней, чтобы получше узнать друг друга.

Глаза Элизабет расширились.

– Значит, вы привезли меня сюда, чтобы провести здесь медовый месяц?

– Вы разочарованы, Элизабет?

– Нет, нет, – поспешно ответила она. – Дэвид предупреждал меня, что мне придется войти в логово льва, а это ведь и есть львиное логово, не так ли?

– Откуда вы знаете?

– Здесь царит ваш дух. Я почувствовала это, едва вошла.

– У вас прекрасное чутье, Элизабет. Я сам выстроил этот дом.

– Он мне нравится, милорд.

Какое-то чувство зарождалось между ними, это носилось в воздухе. Элизабет проговорила:

– Мне кажется, нужно развести огонь.

– Я думаю, что мы его уже развели, миледи. – И Роберт повернулся к очагу.

Шли дни. Роберт научил Элизабет готовить еду из припасов, привезенных с собой. По утрам они ели овсянку или сыр, а вечером угощались рыбой, пойманной в озере, или свежей дичью, которую удавалось добыть Роберту.

Элизабет часто ходила на охоту и на рыбалку вместе с мужем. Этот лесной эльф был женщиной, каких Роберт еще не видывал, и он восхищался ею. Элизабет давно уже забросила свою юбку и теперь ходила по лесу в штанах, которые ей одолжил Тимз Керкленд. Роберт не мог надивиться, как хорошо она держится в седле. Умело и уверенно Элизабет правила своей кобылкой, странствуя по этой скалистой местности.

Настал день, когда Роберт решил, что пришла пора ему возвращаться к Монтрозу. С тех пор как они расстались, прошло уже несколько недель, и больше отъезд откладывать было невозможно. Элизабет дремала, и Керкленд вышел из хижины раздобыть чего-нибудь необычного, чтобы отметить их последний вечер.

Молодая женщина проснулась. Мужа не было. А ей очень хотелось прогуляться. Она разозлилась на себя за то, что уснула и упустила такую возможность.

Она тут же решила проехаться одна. Надела меховую куртку с капюшоном, оседлала кобылку и пустилась в путь. Первые полчаса Бет искала Роберта, но, не найдя его следов, решила просто насладиться верховой ездой.

Стали падать белые хлопья, поначалу незаметные, обманчиво спокойные, они тихо опускались на землю. Потом, совершенно внезапно, с гор задул порывистый ветер и повалил густой снег. Молодая женщина тут же повернула назад.

Ветер кидал ей навстречу снег, залепляя глаза. Земля стала мокрой и скользкой, и Элизабет пыталась ехать осторожно. Снег был уже достаточно глубоким, и лошадь с трудом шла по тропе. Внезапно передние ноги кобылки подогнулись – она отчаянно пыталась удержаться на скале. Элизабет вылетела из седла, перекувырнулась через голову лошади и полетела вниз. Она не подозревала, что они были у самого края обрыва, и теперь катилась вниз по крутому склону.

Оказавшись внизу, она лежала, глотая воздух, правое колено болело. Отдышавшись, Элизабет села, осторожно протянула руку, чтобы ощупать поврежденный сустав, и вздохнула с облегчением: кость цела.

Но едва она попыталась встать, как острая боль пронзила ее, и она упала обратно в снег.

Элизабет увидела, что кобылка все еще стоит над обрывом. Лошадь удержалась на тропе и не сорвалась вниз. Тогда Бет попробовала ползти, но всякий раз, продвинувшись вверх по склону на дюйм, она соскальзывала вниз на два дюйма.

Элизабет не знала, сколько времени она боролась, но, зря потратив силы, наконец сдалась. Сквозь намокшую одежду проникал холод, Бет вся дрожала. Она в отчаянии взглянула вверх. Лошадь исчезла.

И Бет молча молила о том, чтобы кобылка вернулась к домику. Тогда Роберт как-нибудь разыщет ее. Потом принялась звать его, надеясь, что он расслышит ее голос среди завываний ветра.

Роберт уже седлал коня и собирался пуститься на поиски, когда появилась кобылка Элизабет. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что произошло. Быстро расседлав Шебу, он укрыл ее попоной и вскочил на своего коня.

Роберт вернулся домой, как только первые хлопья закружились в воздухе, – он ведь был хорошо знаком со здешними снежными бурями. Обнаружив, что Элизабет нет, он не стал терять времени и решил немедленно пуститься на поиски. И теперь его худшие опасения подтвердились.

Он ехал по следу кобылки, надеясь, что та шла домой прямиком. Снег становился все глубже, и вскоре следы почти исчезли. Дело осложнял резкий ветер, кидающий снег прямо в лицо. Тревога Роберта росла, потому что он хорошо знал, что, если Элизабет что-то повредила себе и если она находится на открытом месте, ей вряд ли удастся выжить. И когда он увидел какое-то яркое пятно на середине крутого склона, его сердце подпрыгнуло от радости, а губы прошептали благодарственную молитву во славу штанам Керкленда. Спешившись, Роберт прыгнул вниз и съехал по склону.

Элизабет была без сознания, и Роберт, нежно прижав жену к груди, отбрасывал снег с ее лица и ресниц. Он на мгновение ласково прикоснулся к ее щеке, а потом, разжав ей губы, влил в рот вина из своей серебряной фляги. Элизабет захлебнулась жгучей жидкостью и открыла глаза. «Роберт. Он нашел меня». И Бет обняла мужа с нескрываемой радостью. А он крепко прижал ее к себе, смущаясь глубиной чувств, охвативших его, и, не раздумывая, впился в ее губы долгим поцелуем.

– Вот уж не думала, что когда-нибудь буду так рада видеть вас, – пробормотала Элизабет, потрясенная этим поцелуем.

Роберт принялся растирать ей руки, на лице его было какое-то хмельное выражение. Этот поцелуй и на него произвел сильное впечатление. Начиная любовные игры с Элизабет, он всегда с удовольствием целовал ее. С тех пор как ему удалось преодолеть ее сопротивление, ее сладкие губы всегда раскрывались навстречу его губам горячо и с готовностью, и поцелуи их были волнующими и возбуждающими. Но то было в угаре страсти, когда рассудок Роберта молчал. Почему же его так потряс поцелуй на замерзшем склоне, среди снежной бури?

Элизабет молча смотрела на Роберта, а он принялся растирать ей ступни и щиколотки. Когда Керкленд дотронулся до правой ноги жены, она вскрикнула.

– Кажется, я повредила ногу, когда упала.

– Элизабет, я должен отвезти вас в домик. Лицо его помрачнело, и он опять поднес флягу к ее губам и заставил выпить еще немного вина. Взяв Элизабет на руки, Роберт с трудом взобрался наверх и посадил ее на коня. Потом сел сзади, крепко прижал Бет к себе и укрыл ее и себя пледом. Она прижалась к его груди, греясь теплом его тела, а он обнимал ее. Элизабет вспомнила ночь, проведенную в пещере: Роберт держал ее точно так же, когда они лежали рядом под его теплым пледом.

Вскоре они уже были у дома. Керкленд внес жену в теплую комнату и усадил у огня.

– Мне нужно поставить лошадь в стойло. Подождите. Я скоро вернусь, – произнес он.