Принц для неудачницы - Анастасия Соловьева Страница 30

– Свой спиртовой заводик, господа, – это свой монетный двор, – засмеялся Митя.

– Выходит, что так! – подхватила Линда.

– Итак, открываем заводик? – спросила Ксения. – Кто за?

Руки подняли все.

– Единогласно!

Пока они пировали в доме Линды, выпал снег, и город превратился в декорацию к волшебной рождественской сказке.

Ксения и Рахманов шли по безлюдной заснеженной улице, свернули на набережную канала. Тут тоже не было ни души, лишь одиноко горели старинные фонарики. На другой стороне канала темнел силуэт средневековой крепости. В ее стене одиноко светилось окошко.

– И правда как декорации к таинственной сказке, – сказала тихо Ксения.

– А мы, стало быть, сказочные персонажи.

– Пойдем в ту сторону. – Ксения кивнула туда, где вдали виднелись мачты кораблей.

– Пойдем.

Они брели по пустынной набережной, оставляя одинокие следы на белой целине. Было светло от снега.

– А я и не знала, что на свете есть такие прекрасные города.

– Я тоже этого не знал, – улыбнулся Рахманов.

Они перешли мостик и оказались под стенами замка. Стены эти были сложены из неотесанных камней, над которыми величественно высилась круглая островерхая башня с флюгером.

– Мне кажется, действие сегодняшней таинственной сказки должно начаться отсюда, – сказала Ксения.

– В обычное время здесь располагается музей истории города, но сейчас…

– …музей уже закрыт, – догадалась она.

– Закрыт музей. Но… – Рахманов многозначительно замолчал. – Подожди-ка минуточку…

Он быстро скрылся за углом. Ксения осталась одна.

Она смотрела, как снег в медленном кружении падал на город, засыпая крыши, узкие улицы и набережные канала.

– Ксения… – позвал Рахманов. – Ксения… Замок открыт. Идем же…

Они долго блуждали по гулкому мрачному замку. Шведские рыцари, закованные в латы, благосклонно смотрели на них.

За решетками узеньких окон-бойниц по-прежнему падал снег на пустынный заснеженный город.

Потом по высоким ступеням они поднимались на башню. На самом верху ее находилась смотровая площадка. Отсюда далеко был виден залив. И город – как на ладони.

– Как видишь, город расположен на нескольких островах, – говорил Рахманов. – Вон здание ратуши. А во-он дальше форт. Сейчас там ресторан. Кстати, очень неплохой. Обязательно сходим.

– А где дом Линды?

– Мы с тобой шли вдоль канала. Вон там свернули. Наши следы еще видны.

– Прекрасно вижу!

– А дальше видишь дом с фонариками? Это ее дом.

– Точно!

– А вон домик со шпилем. Левее.

– Вижу-вижу. Очень миленький домик.

– Там наша радиостанция.

Рахманов случайно коснулся ее руки.

– Ты же замерзла! Что же мы тут стоим?!

– Я очень замерзла, – призналась Ксения. – Но тут так интересно!

– Ты можешь простудиться и заболеть в два счета! На сыром-то ветру! Пошли скорее к машине!

Рахманов почти насильно увлек ее вниз.

В машине включили печку. Стало даже жарко. Ксения расстегнула куртку, потерла озябшие руки.

Потом они не спеша ехали по заснеженному шоссе, которое с обеих сторон обступали корабельные сосны.

Когда машина остановилась у ворот дачи, Рахманов вдруг наклонился к ней, нежно убрал прядку волос с ее лица. Совсем близко Ксения увидела его глаза.

Они слились в долгом поцелуе.

– Может быть, лучше подняться в дом? – сказала Ксения.

– Рад бы в рай, – вздохнул Рахманов, – да грехи не пускают.

– Грехи?

– У меня ровно через час и пять минут, – он посмотрел на часы, – выход в эфир. Веду постоянную рубрику. Называется это «Ночной разговор на свободные темы с Иваном Рахмановым». Эх, если бы знать, что все так получится!..

Так получилось, что утром следующего дня халат, купленный накануне в пассаже, ей не понадобился.

Проснувшись, Ксения не торопилась подняться, как обычно. Открывающийся с лоджии вид на залив утратил над ней свою магнетическую власть. Куда-то улетучились беспокойство о родных, неразрешимые московские проблемы. Мнилось, что ей снова двадцать лет.

Она неподвижно лежала с закрытыми глазами и думала о Рахманове.

…Когда сегодня вечером он войдет в дом…

«Нет! – что-то щелкнуло у нее внутри. – Сегодня вечером он не приедет – ему необходим тайм-аут! Он должен все взвесить, чтобы приехать и сказать…»

Она задумалась, подбирая правильные слова, при помощи которых Рахманов расскажет ей о самом главном.

Начнет он так:

– Ксения! Мы знакомы с вами уже две недели…

– Опять «вы»? Вчера мы, и, заметьте, не в первый раз, перешли на «ты» с вами… то есть с тобой.

– Ты права. В общем, я знаю тебя уже две недели.

Она сделает удивленное лицо:

– Только две недели?.. Мне кажется, я живу в этом доме всю жизнь.

Он радостно закивает:

– Да, представь, я чувствую то же самое! Как будто ты здесь давным-давно.

Не придумав никакого грамотного ответа, Ксения решила, что поощрительно улыбнется.

– Ты стала для меня своим человеком. Родным, близким… И я бы хотел, чтоб ты жила здесь всегда…

– Чтоб я всегда жила на этой даче, тайком от посторонних?

– Вовсе нет! Не тайком! И не на даче… Чтоб ты жила со мной. Всегда.

Она спросит: где?.. Нет, не то… Об этом не надо спрашивать. Лучше вот так полувопросительным тоном:

– Ты делаешь мне предложение?

Он смутится под ее строгим взглядом:

– Извини, что так неловко…

Нет, он не смутится! Вчера она весь вечер наблюдала его в компании и не заметила в нем склонности смущаться. Даже при первой их встрече в издательстве он ни капли не растерялся, хотя ситуация сложилась преглупая. А во второй свой приезд он и вовсе вел себя… нагловато. Ну ладно, не нагловато, а наступательно. Как обычно ведут себя мужчины, желающие добиться женщины. Приглашают в ресторан, обнимают в машине, спасают жизнь…

А вот здесь ситуация выходит за рамки обыкновенной! Поэтому говорить ему ничего не надо. Красноречивее любых слов говорят дела. Нужно лишь сделать последний шаг. Войти и просто протянуть руки… в буквальном и фигуральном смыслах.

Больше ничего не надо. Ни слов, ни клятв, ни обещаний на всю жизнь. Она только хочет быть с ним, а где, сколько – какая разница?