Верность Джиннии - Шахразада Страница 30

— О-о-о — протянул Фарух, — не следует быть таким дикарем, командир! Наступил мир, всем хочется светлых дней! К тому же я успел пригласить в гости почти весь остров!

— Фарух старается произвести впечатление на свою возлюбленную, — насмешливо заметил мэтр Гуайомэр.

Его секретарь расплылся в улыбке:

— Сначала я опасался, что ее испугает мое увечье. Но оказалось, что это волнует ее меньше всего.

Мэтр Гуайомэр тактично улыбнулся. Мехмет понял, что им с Марджаной уже можно удалиться.

— Фарух, похоже, искренне счастлив, — заметил Мехмет, спускаясь по ступеням замка.

— По-моему, да. Ему нравится служить мэтру — он говорит, что чувствует свою необходимость, знает, что приносит пользу. И он ухаживает за девушкой… дочерью почтенного Мир-Рахмана-паши. Малина и ее брат прошлой весной приехали погостить на остров, но решили остаться.

Мехмет нахмурился, словно что-то припомнив.

— Мадина, дочь Мир-Рахмана? Кажется, я видел ее брата в столице… Но ее, нет, не заметил…

— Если бы заметили, запомнили бы навсегда. Она прекрасно сложена, высокого роста, необыкновенно музыкальна. Наши сплетники удивляются тому, что такая красавица пленилась именно Фарухом. Она, говорят, старше него, а ее жизненный опыт, по слухам, куда богаче. Но, похоже, девушка искренне привязана к Фаруху, несмотря на его увечье.

Мехмет когда-то встречался с прекрасной дочерью Мир-Рахмана и заподозрил, что тут далеко не все так просто.

— Я бы хотел познакомиться с ней.

— Уверена, что вы увидите ее на празднике, мой шейх. А я полюбуюсь на вас издали.

— Ты тоже там будешь? При всей своей нелюбви к празднествам?

Марджана кивнула:

— Конечно. Здешнее общество столь необыкновенно, что наблюдать за ним — уже большое удовольствие. Все культуры мира, от альбионцев до либийцев, собраны здесь. Нигде больше не увидеть столько красивых женщин и столько… предприимчивых мужчин. Карима первая упрекнула бы меня, останься я дома. Более того… — Коварная улыбка заиграла на ее губах. — Мне не терпится найти ту, которая избавит меня от вашего внимания.

— Сколько раз повторять, несносная, что хочу быть только твоим возлюбленным. — Дождавшись, когда девушка зальется краской, Мехмет растянул губы в чувственной улыбке, от которой у нее перехватило дыхание.

Марджана стиснула кулаки, жалея о своей отвратительной несдержанности. Она не желала, чтобы Мехмет ослеплял ее улыбкой. Не желала ощущать тревожный жар, разливавшийся по телу. Не хотела помнить обольстительную силу его ласки.

Их состязание для него всего лишь игра, напомнила себе Марджана. Чтобы покончить с этим, нужно как можно скорее представить его Амфионе и Бланке Эрреро. Она ни минуты не сомневалась, что их броская краса быстро вытеснит ее из мыслей Мехмета.

Глупо отрицать, она по-прежнему хочет Мехмета, но на этот раз устоит перед минутным порывом. Чем меньше она будет участвовать в его жизни, тем легче перенесет его отъезд. Она сделает все, чтобы он стал своим здесь, на острове, и познакомит с женщиной, достойной его пылкой страсти. Так их состязание и закончится. А она наконец победит неразумное, постыдное, недостойное влечение.

Следующие несколько дней Мехмет не видел Марджаны — она с утра до вечера была занята, помогая доктору и ухаживая за больными. Однако шейх заподозрил, что она намеренно избегает его. Мехмет безумно тосковал о ней. Он непрестанно вспоминал ее: улыбку, губы, шелковистую кожу под его руками. Видел во всех своих снах.

К тому же временами он просто готов был свернуть ей шею. Девчонка, похоже, твердо решила выиграть состязание. Она всем и каждому, кажется, раззвонила, как он одинок, как жаждет общения и как будет рад обретению новых друзей. Поэтому его дни были заполнены охотой и конными прогулками, а вечера — приемами и ужинами. Он не мог появиться в городе без того, чтобы его не осаждали совершенно чужие люди, наперебой спешившие познакомиться и представить своих дочерей. Его обхаживали, развлекали, топили в волнах лести — совсем так, как было в столице.

За три дня до праздника Марджана имела наглость прислать ему список самых красивых женщин острова, причем рядом с каждым именем красовались подробное описание и советы, как лучше привлечь их внимание. «Надеюсь, вы постараетесь внимательно изучить мои примечания и тогда перестанете преследовать меня», — гласила ее записка.

Мехмет невольно улыбнулся. Он знал, что никакие коварные замыслы не заставят его отказаться от своих планов, не излечат его безумного голода, исступленного желания. Однако поклялся задать девчонке хорошую трепку при следующей же встрече, вероятнее всего, на балу у мэтра Гуайомэра.

Мехмета совершенно не радовала мысль о празднике в его честь. Он искренне желал проводить время с одной-единственной женщиной. А та изо всех сил пыталась его сбыть на руки алчным невестам и их хлопотливым мамашам.

В день бала Мехмет почувствовал, что роль легкой добычи ему окончательно опротивела. Он сбежал в таверну Сантоса Ферры в надежде на небольшую передышку от навязчивого женского внимания. В уютной полутьме было полно народа, но никого из новых знакомых… Тех, о которых с таким уважением говорил мэтр. Лишь сеньор Ферра стирал с огромного кувшина беловатую патину. Мехмет нахмурился. Смаковать в одиночку даже самые прекрасные вина было не в его привычках. Но тут в дверях показался господин во франкском модном платье и пестром галстуке. Он заметил Мехмета и, словно испугавшись чего-то, развернулся и почти побежал к двери.

Сеньор Ферра, радушный хозяин, поднял густые брови:

— Младший Мир-паша, сын Мир-Рахмана, похоже, испугался. Вы чем-то оскорбили его?

Мехмет презрительно усмехнулся:

— Во время нашей последней встречи при подозрительных обстоятельствах погиб мой друг, а Мир-паша со своей сестрицей немедленно покинули город.

— Вы знаете его сестру, красавицу Малину?

— К сожалению. Самая страшная смерть с лицом чистого ангела.

Ферра кивнул:

— Согласен, мудрый человек не должен поворачиваться спиной к подобной женщине.

— Насколько я понял, Фарух за ней ухаживает.

— Да, об этом уже устали сплетничать. Интересно, что она находит в молодом Фарухе?

— Интересно, что она вообще делает на Эгрипосе, — хмыкнул Мехмет. — Дети Мир-Рахмана не могут добровольно заточить себя на вашем уединенном острове, да еще в разгар столичных приемов.

— Мне кажется, уважаемый, вам захочется найти ответ на этот вопрос самому…

Мехмет задумчиво кивнул. Ему действительно было интересно узнать, что дети коварного Мир-Рахман-паши, второго советника дивана и первого подлеца столицы, делают на Эгрипосе. Во всяком случае, нужно предупредить Марджану… Рассказать, что их почтенного батюшку когда-то подозревали в государственной измене. Может, эта головоломка отвлечет ее от коварных брачных планов…