Вспышка молнии - Рексанна Бекнел Страница 30

— Вы не ушиблись? — Эбби нагнулась над своим спасителем, не зная, как продолжить разговор. — Где у вас болит?

К великому облегчению Эбби, Таннер не открыл глаз. — Правое колено, — проворчал он. — И ребра.

— Ну что ж, давайте сперва я усажу вас поудобнее, — сказала Эбби, довольная тем, что может оказать ему конкретную помощь. — Не могли бы вы снять сапоги и ремень? — И брюки с рубашкой, — мысленно добавила Эбби.

Должно быть, в голову Таннера пришла такая же мысль, потому что, несмотря на сильную боль, он цинично прищелкнул языком.

— Отвернись, я разденусь. — Но едва Таннер попытался сесть, как громко застонал и лоб его покрылся испариной. Со стоном он вновь опустился на подушку.

Преодолев смущение, Эбби пришла ему на помощь. Она сняла с молодого человека пыльные изношенные ботинки и носки. Оба носка были в дырках. Ну что ж… ведь она может заштопать их. По телу девушки пробежала дрожь. Господи, что с ней происходит? Говорится ли в песне царя Соломона что-нибудь об обольстительном воздействии обнаженных мужских ног?!

Эбби отвела глаза.

— Надо ощупать ребра. Не можете ли вы помочь мне и снять рубашку?

Таннер выпростал рубашку из штанов и расстегнул пуговицы. Девушка заметила, что одной пуговицы не хватает. Это она тоже починит.

Взору Эбби открылась загорелая грудь, покрытая темными вьющимися волосами. Это все, что за секунду разглядела девушка, но и этого было достаточно, чтобы испытать смущение. В этом «врачебном» осмотре было нечто очень интимное, что заставило ее щеки пламенеть, а сердце биться гулко и часто. Чтобы слегка успокоиться, Эбби все внимание сосредоточила на рубашке. Воротничок и плечо были аккуратно залатаны искусно-изящными стежками. Интересно, кто это зашивал, сам Таннер или какая-нибудь женщина?

Эбби осторожно высвободила одну руку больного из рукава. Рубашка хранила его тепло. Грязь и пот — тоже. Надо будет ее постирать, подумала Эбби. Но как девушка ни пыталась отвлечь себя, она не могла забыть свое первое ощущение после того, как увидела его мощную грудь. Эбби с трудом проглотила комок, подступивший к горлу.

— Повернитесь на другую сторону, — прошептала она. Таннер повиновался, но болезненного стона сдержать не смог. Эбби постаралась как можно скорее освободить его от рубашки. Когда Таннер вновь лег на спину, она увидела, что он страдает, и почувствовала раскаяние. Он мучается, а она предается лукавым мыслям о его обнаженной груди, о приятной теплоте его тела, которую хранит рубашка. Она ведет себя как дурочка. Он нуждается в хорошем лекаре, а рядом с ним оказалась жизнерадостная идиотка.

— Разрешите, я осмотрю бока, — произнесла Эбби, заставляя себя сосредоточиться.

— А как насчет штанов? Как вы сможете осмотреть колено, если штаны останутся на мне?

Эбби зарделась, а Таннер рассмеялся. Но смех его сразу же перешел в болезненный стон.

— Черт! Больно!

— Здесь не принято ругаться, — проворчала девушка, пряча свою неуверенность под маской оскорбленного достоинства.

— Постараюсь не забыть об этом, — вздохнул Макнайт;

Пока Эбби тщательно проверяла цельность его ребер, пробегая пальчиками вдоль каждого ребра, молодые люди молчали. Она старалась не причинять ему боли, но иногда ей требовалось совершить усилие, чтобы убедиться, что ребро, скрытое панцирем мускулов, не сломано. Эбби знала, что в эти мгновения причиняет ему боль, но Таннер лежал смирно, прикрыв глаза и ровно дыша.

Закончив процедуру осмотра, Эбби облегченно вздохнула. Таннер провел в их повозке не более десяти минут, а она уже успела пожалеть о том, что настояла, чтобы он ехал с ними. Похоже, ей предстоит ужасное, мучительное путешествие. И замечательное. В этом она не сомневалась. И ни за что на свете она бы не согласилась упустить свой шанс быть рядом с ним.

— Кажется, ребра у вас целы, но бок вот-вот отечет. Я уже могу нащупать опухоль. — Эбби порылась в полотняной сумке, подвешенной к одной из перекладин каркаса. — Я перевяжу вам грудь. Надо будет подержать повязку несколько дней. Но сперва… очевидно, вам надо помыться… — Эбби прикусила губку и неуверенно посмотрела на больного. — Вы можете это сделать сами?

Таннер с трудом сдержал смешок. Во-первых, смеяться ему было очень больно, во-вторых, он опасался смутить своего врачевателя. Чтобы Эбби не робела, во время осмотра он не открывал глаз. Усилием воли он сдерживал дыхание, стараясь, чтобы оно было ровным и ритмичным. Ему это удалось лишь отчасти. При таком положении дел боль в боку была желанным отвлечением внимания. Но если девушка будет мыть его, вряд ли он выдержит.

— С этим я справлюсь сам, — пробурчал Макнайт, все еще избегая смотреть Эбби в глаза.

— Ну что ж… хорошо… Тогда я принесу воду, мыло и полотенце.

— Отлично, — бросил он, зная, что ответ его граничит с неблагодарностью. Но иначе он не мог. В ее искренней заботе и сострадании было нечто, что задевало его до глубины души. Она была привлекательной женщиной — гибкая, изящная брюнетка. Но когда она прикасалась к нему… когда склонялась над ним, от нее исходил такой тонкий запах цветов…

Несколько минут назад он поддразнил ее просьбой помочь снять штаны, но только сейчас понял, что дело это вовсе не шуточное. Кроме того, с такими женщинами, как Эбби, лучше не шутить, по крайней мере, по поводу секса…

Таннер слышал, как девушка хлопочет вокруг него, но продолжал лежать, повернув голову к стене. Потом он услышал, как она отправилась за водой.

Эбби принесла воды и выплеснула ее в корыто. Движения ее были грациозны. Во многом — легковерии и наивности — она была еще девочкой, хотя обладала внешностью полностью сформировавшейся женщины. Неудивительно, что мистер Морган не желает, чтобы вокруг его дочери терлись такие мужчины, как он, Таннер. Те женщины, с которыми прежде общался Таннер, прошли огонь, воду и медные трубы задолго до своего двадцатилетия. Они боролись за жизнь, прибегая к единственной ценности, которой обладали: своему молодому телу. На их месте он поступил бы так же.

Но Эбби прожила другую жизнь. И, несмотря на то, что их тянуло друг к другу, они были, как день и ночь. На короткое время — на рассвете и в сумерках — они могли встретиться, но все остальное время они проводили по разные стороны земли.

— Так вы справитесь?

Возле его кровати уже стояло корыто с водой, чистая тряпочка для мытья и мыло. Эбби смотрела на Таннера, разрываемая двумя противоположными желаниями: уйти и остаться. Он заметил, как она скользнула глазами по его груди и отвела взор, и едва сдержался, чтобы не схватить ее за руку. Заставить ее снять с него брюки и вымыть его возбужденное тело. Заставить ее…

— Справлюсь, — отрезал он. Таннер отвел ноги слегка в сторону и сел. Жгучая боль в боку и пульсирующая в колене уравновешивала страсть, зарождавшуюся внизу живота.

— Выйдите. Идите отсюда.