Немного не в себе - Кара Уилсон Страница 30

Карлос искренне удивился:

— Я подумал, что это был ты.

— Нет, начала она, я только присоединился.

— Спасала свое лицо, — заметил Карлос с сарказмом.

Хосе Антонио пожал плечами.

— Мама публично встала на твою сторону Это может значить больше, чем ты думаешь.

— Посмотрим, — неохотно ответил Карлос. — Спокойной ночи, Хосе Антонио.

— Спокойной ночи.

Карлос помахал рукой приятелям и повел Присциллу к выходу в галерею, молясь, чтобы не столкнуться еще раз с матерью. Зачем рисковать, вдруг она скажет что-нибудь неприятное его избраннице. И все испортит.

— Я понимаю это так, что заседание суда откладывается, — сухо заметила Присцилла.

Сердце Карлоса сжалось. Значит, она все-таки играла роль!

— Надеюсь, ты поняла, что справедливость восторжествовала? — спросил он, желая встретиться с ней глазами.

Она искоса бросила на него насмешливый взгляд.

— Было бы ловко, если бы ты вынул из кармана розовый бриллиант.

Ловко! Да уж, тогда бы она могла определенно обвинить его в игре. Хотя для него это и было игрой, только чистой и простой. Самой крупной игрой его жизни. И Карлос пока не знал, чем она закончится, эта его игра.

— Правильно, что я выбрал для тебя изумруд? — спросил он умоляющим тоном, надеясь хотя бы на намек.

Уголок рта иронически изогнулся, когда Присцилла подняла левую руку и снова залюбовалась кольцом, которое он надел ей на палец.

— Весьма экстравагантный жест, Карлос, — сказала она лукаво. — Он окончательно убедил присутствующих, что ты говоришь правду.

Она не верит ему! Вот и конец! Что еще он мог сделать, что сказать? Может, его план был обречен на неудачу с самого начала? Господи, как он стремился к ней! И неужели сейчас позволит ей уйти из его жизни?

Карлос лихорадочно подсчитал, сколько времени у него осталось до отъезда в аэропорт. Он должен заставить каждую минуту работать на себя.

— Я говорил правду, Присцилла, — тихо сказал он, — Я считал, что это — единственный способ доказать, что ты можешь положиться на мое слово. В сложившихся обстоятельствах мне казалось, что поступки более убедительны, чем слова.

Он почувствовал, как ладонь, спокойно лежавшая в его руке, сжалась в крепкий кулачок. Голова мотнулась в отрицательном жесте. Она отказывается от него! — решил Карлос и лихорадочно стал искать способ заставить ее открыться, поверить ему.

В этот момент проход в галерею им загородила Элда Регина. Карлос мысленно выругался: опять она вмешивается! Если бы вот так же не стала у них на пути два года назад…

— Карлос, Присцилла… вы уже уходите?

— Полагаю, ты не собираешься снова помешать нам, — грубо ответил Карлос, ему было не до дипломатии.

Глаза у пожилой женщины были усталые, лицо осунулось, но эти приметы пережитого стресса не тронули сына. Причиненные ею страдания были слишком глубокими. Элда Регина коснулась руки Карлоса — проявление нежности, не характерное для нее. Но и на этот ее жест он не ответил. Два года… два года мучиться по ее милости! И если он сейчас окончательно потеряет Присциллу…

— Прости меня, я была не права, — неожиданно сказала Элда Регина, и взгляд ее метнулся к Присцилле. — Умоляю, не отнимай у меня сына!

Снова намек на Деметрио. Карлос с ожесточением стиснул зубы, подавляя яростную волну сопротивления. Неужели мать никогда не сможет понять, что ему необходимо освободиться от этого заклятия, тяготеющего над его жизнью?

— Я никогда не сделаю этого, сеньора де Мелло. Поверьте мне, — искренне ответила Присцилла.

Ну вот, сейчас она уйдет, оставит его, как уже однажды сделала, с горечью подумал Карлос.

— Ты заставил меня устыдиться своих поступков.

Робкое смирение вызвало у Карлоса беспокойство. Он пристально пригляделся к матери, не зная, что и подумать. То ли это очередная уловка, чтобы вернуть себе его расположение. То ли искреннее выражение раскаяния. Мать как будто постарела, появились морщинки, которых он не замечал раньше, — признаки усталости и слабости. Они поразили Карлоса с такой силой, что все его раздражение мгновенно прошло.

— Надеюсь, ты найдешь в своем сердце прощение для меня… со временем.

Элда Регина говорила запинаясь, словно шла по незнакомой тропе, конца которой не было видно.

— Хосе Антонио сказал, что вы зааплодировали, когда я приняла предложение Карлоса, — произнесла Присцилла с легкой вопросительной интонацией.

Хочет убедиться, что это правда, удивился Карлос. Зачем ей это нужно?

— Это было то немногое, что я могла сделать, — последовал полный раскаяния ответ. — Я не думала… Нет, я не допускала даже мысли, что Карлос полюбит… способен полюбить тебя с такой силой. — Элда Регина оглянулась на сына, откровенно умоляя его о прощении. — Пожалуйста, поверьте мне сейчас! Я желаю вам обоим большого счастья.

В сущности, наперекор собственному желанию, Карлос оказался тронут. Может быть, взаимопонимание с матерью станет возможным, если она наконец поймет, что он не послушный инструмент в ее руках.

— Спасибо вам, — пробормотала Присцилла.

Обмен любезностями под конец? Карлос попытался преодолеть одолевавшие его сомнения.

— Поговорим в другой раз, мама, — пообещал он довольно бесцеремонно. — А сейчас извини нас.

Элда Регина де Мелло стушевалась и, покорно кивнув, отошла в сторону.

— Попроси Хосе Антонио не оставлять ее одну, — шепнула Присцилла.

Карлос озадаченно посмотрел на нее — надежда боролась в нем с недоверием. В красивых зеленых глазах он неожиданно увидел забот, сочувствие, желание помочь женщине, принесшей ей столько горя!

— Сейчас же, пока мы не ушли! Пожалуйста! — настаивала Присцилла.

Карлос посмотрел в ту сторону, где они оставили Хосе Антонио. Как оказалось, брат следил за ними. Кивком головы Карлос указал ему на мать. Этого оказалось достаточно. Хосе Антонио поднял руку, давая понять, что все будет в порядке, и направился к матери.

Увидев сомнение в глазах Присциллы, он криво усмехнулся.

— Он сделает все, что нужно, — заверил ее Карлос.

Присцилла улыбнулась в ответ.

— Не забывай: она твоя мать.

— А ты? Ты — моя невеста, Присцилла?

Ресницы ее дрогнули и опустились. Улыбка исчезла с лица, и Присцилла вздохнула. Карлос затаил дыхание.

— Давай уйдем отсюда.

Она не сказала «нет»!

— Машина с шофером ждет у подъезда.

Присцилла скользнула по нему ироническим взглядом.

— Какая расторопность!