Дни под солнцем - Анна Клири Страница 30

Она закончила несколько пейзажей и уже запланировала несколько других картин, запечатлевающих некоторые районы Позитано. Она рисовала так много, что у нее закончились краски. Пиа набралась смелости и снова предприняла поездку в Сорренто по опасной Голубой ленте.

Езда в автобусе по краю отвесных скал не могла бы доставить ей удовольствия, но на этот раз Пиа сидела на противоположной к краю стороне, поэтому она наслаждалась видом больше, чем это было, когда она только направлялась в Позитано в машине с Валентино.

Кроме рисования, когда ее словно прорвало, она стала частой гостьей в доме у Сильвестри. Энцио уступил просьбе Пии и позволил нарисовать себя. Увидев набросок портрета, он был поражен результатом и заявил: у нее настоящий талант. После этого легко было убедить его позировать еще немного. Энцио даже позволил Пии сделать несколько снимков — вдруг ей не удалось бы закончить его портрет к тому времени, когда она покинет Италию?

Энцио также предложил Пии каждый вечер ужинать с ними. «В приятной компании есть гораздо веселее», — заявил старик.

В один из дней они сидели на балконе в доме Сильвестри. Валентино расположился на шезлонге, вытянув длинные ноги и скрестив их в лодыжках, читая газету. Иногда он прочитывал им что-нибудь любопытное и комментировал изложенные в газете события.

— Вот что я тебе скажу, — заговорил Энцио. — Мы с Валентино подумали и решили — сегодня твоя очередь готовить для нас ужин.

— Я? Вы уверены? Я ведь не такой превосходный повар, как вы с Валентино.

— Нет-нет! — взмахнул рукой Валентино. — Превосходный повар у нас один. Другой и в подметки ему не годится.

— Что ж, это справедливо, — призналась Пиа. — Но что же мне для вас приготовить? Я не очень хорошо готовлю ризотто, а после того соуса равиоли даже боюсь подходить к плите.

Валентино приподнялся с шезлонга и поднял голову от газеты:

— Ты как-то сказала, что любишь есть и готовить тайские блюда. Думаю, мы не откажемся попробовать что-нибудь из тайской кухни, а, дед?

— Да-да! — энергично кивнул Энцио. — Что-нибудь из тайской кухни подойдет.

— Ну, тогда до вечера, — попрощалась она с ними. — Я похожу по магазинам, куплю нужные мне ингредиенты.

Когда готовое блюдо наконец поставили перед Энцио, он сначала рассмотрел его со всех сторон, а затем подозрительно спросил:

— А вы уверены, что это можно есть?

Валентино засмеялся и без тени сомнения принялся за свою порцию.

— А как же!

Валентино и Пиа обменялись лукавыми улыбками. Сердце быстрее забилось в груди Пии.

Как же Валентино хорош! Неужели все это происходит с ней наяву, а не во сне? Беседы с Валентино днем и напоенные страстью ночи…

Теперь каждую ночь она с нетерпением ждала прихода Валентино. И каждый раз, подхватив Пию на руки, он нес ее к постели, ласкал до изнеможения губами и руками, доводя до экстаза. Как не похожи были эти ночи на одинокие вечера в Сиднее! Казалось, она заново родилась, с радостью ожидая наступления каждого нового дня.

Иногда Валентино куда-то пропадал. Он не говорил ничего, а Пиа не спрашивала, боясь разрушить волшебство, возникшее между ними.

Никогда еще Пиа не чувствовала себя такой счастливой. Она гнала от себя мысли, что однажды это волшебство закончится и все потечет по-прежнему.

«Пусть так, — утешала она себя, — зато, когда я снова останусь одна, мне будет что вспомнить».

Несколько раз она проводила ночи в его постели. Валентино был замечательным любовником. Он всегда думал сначала об ее удовольствии и только потом о своем. Это было так не похоже на Иена, эгоиста во всем, и в любви тоже. Пиа заново открыла для себя, что значит заниматься любовью с мужчиной. Это походило на сон, на сбывшуюся мечту. Однако каждый раз, когда это происходило в доме Валентино, Пиа убегала домой на рассвете, чтобы не встретиться с Энцио.

Однажды, пресыщенная после занятий любовью и отдыхая на груди Валентино, Пиа спросила:

— Как ты думаешь, Энцио догадывается, что мы с тобой любовники?

— Разумеется.

— Тогда почему мы должны держать наш роман в тайне?

Глаза Валентино осветились улыбкой.

— Потому что, если мы заговорим на эту тему, мне ничего не останется делать, как жениться на тебе. Энцио ведь очень старомоден.

— Вот оно как! — Пиа вздохнула. — Тогда продолжим делать вид, что ничего не происходит.

— Продолжим, — согласился с ней Валентино.

Пиа решила не принимать близко к сердцу ощущение пронзившего ее сожаления и разочарования. Наслаждаться каждым днем, не думая о будущем! — вот отныне ее девиз.

У Валентино была лодка, и ему стоило немалых усилий уговорить Пию поплавать с ним. Поначалу Пиа очень боялась, особенно оказавшись посреди огромных волн, но убедившись, что Валентино искусный моряк, она постепенно успокоилась, научившись получать удовольствие и от этих поездок.

Валентино стал не только ее любовником, но и гидом. Вряд ли в Позитано осталось хотя бы одно заветное место, которое они не посетили.

Однажды Пиа проснулась с четким осознанием — то состояние, в котором она пребывала, очень близко к состоянию любви.

«Но ведь я не влюблена в Валентино!» — вначале с некоторым смятением думала она. Однако внутренняя честность вынуждала ее признать — увы, это действительно произошло! Пиа влюбилась в Валентино Сильвестри.

Пиа решила не зацикливаться на этом и взять от своего отдыха в Италии все, что можно. Сожалеть она будет позже, когда вернется обратно в Австралию.

Она сделала сотни снимков Валентино, чтобы ей было о чем вспомнить.

Но неужели расставание неизбежно? При этой мысли у нее сдавливало сердце. Пиа старалась ни о чем не думать и просто наслаждаться жизнью. Правда, иногда ей хотелось сказать: «Остановись, мгновение!» Жаль, это невозможно.

«Но я возьму от этих итальянских каникул все, что можно», — обещала себе Пиа.

Сейчас она проводила с Валентино не только ночи, но и дни. Каждый день она узнавала о своем любовнике что-нибудь новое, и каждый раз Валентино ее удивлял.

В один из таких дней Валентино бросил якорь в уединенной бухточке, скрытой от посторонних глаз скалами.

— Я хочу тебя, — просто сказал он, заключая Пию в свои объятия и покрывая ее поцелуями. — Даже не знаю, как я буду жить без тебя, — прошептал он, отрываясь от ее призывно раскрытых губ.

— Тогда не покидай меня, — серьезно сказала Пиа. — Мысль о разлуке просто разбивает мне сердце.

— Давай поговорим об этом позже, хорошо? — мягко сказал Валентино. — Я сожалею, что первым начал разговор на эту тему, но разговорам сейчас не время и не место.

Их губы снова слились, и Пиа забыла обо всем: в эту минуту для нее существовал только Валентино, его губы и руки на ее теле.