Порочная красота - Кэти Роберт Страница 30

Голос похож на отцовский. Содрогаюсь, в груди щемит, а в горле образуется ком. Неважно, что мне потребовалась помощь. Не позволю, чтобы это имело значение, даже если в следующий раз придется превзойти саму себя.

Важно лишь, что я прошла это испытание.

Я потягиваюсь и концентрируюсь на дыхании, несмотря на боль в теле. Проще сосредоточиться на нем, чем на бушующих внутри эмоциях. Заставляю себя оглядеться, чтобы понять, кто собрался вокруг меня на платформе. Аталанта стоит неподалеку, почти не запыхавшись. С третьего маршрута осталось десять человек, среди которых Гектор, Парис, два чужака… и Ахиллес с Патроклом.

Я невольно сосредотачиваю внимание на последних. Конечно, они прошли. Сомневаюсь, что им нужна была помощь. И, что раздражает больше: оба покрылись легкой испариной, и от этого выглядят еще привлекательнее. Предательская дрожь пронзает мое тело, и я заставляю себя отвести взгляд.

До этого момента я старалась не думать о том, что произошло вчера. Не могу поверить, что все настолько вышло из-под контроля. Я бы ни за что не переспала с Ахиллесом, если бы не сходила с ума из-за событий последних дней. Если бы он не закинул меня на плечо, будто я в самом деле принцесса, которую рыцарь-победитель повстречал и унес из безопасной башни. Если бы он не предоставил мне себя в качестве идеальной мишени. Того, на кого можно выплеснуть все эмоции, не беспокоясь о последствиях. Сомневаюсь, что смогу причинить боль этому мужчине, будь то эмоциональную или физическую.

Возможно, он был не самым безопасным вариантом для выплеска эмоции, но не могу отрицать, что в то же время он был безупречен. Он принимал мои удары и позволял провоцировать его делать то, чего мы оба хотели. Трахнуть, будто он меня ненавидел. Только… казалось, все было не совсем так.

Знаю, каково заниматься сексом с тем, кто тебя ненавидит. Парис показал мне это под конец наших отношений. Он намеренно причинял мне боль. Не физическую, разумеется. Он же джентльмен. Но он лил яд мне в уши, когда я была наиболее уязвима, а мои границы не так сильны, как обычно.

«Боги, Елена, если не собираешься делать как надо, можешь уйти, и я все сделаю сам».

«Жаль, что ты не кончила, милая. Тебе чертовски сложно угодить».

«Ты все время ведешь себя так, будто проблема во мне. Ты никогда не думала, что ты единственная, у кого проблемы в этих отношениях?»

Даже когда Ахиллес вертел мной, даже когда рычал на меня, я все равно чувствовала себя в безопасности. Мне не нужно было беспокоиться, что меня назовут эгоистичной сукой, когда я стремлюсь к собственному удовольствию. Ахиллес принял это как факт. Более того, он позаботился, чтобы мне было хорошо. Оргазм не был притворным, и он не оставил меня достигать его самой. Он не вел себя так, будто ему в тягость побеспокоиться, чтобы мы оба хорошо провели время, пусть даже мы переспали из ненависти друг к другу.

А после? Что ж, об этом не могу думать слишком много. Мне следует ненавидеть Ахиллеса. Он стоит между мной и тем, чего хочу сильнее всего на свете. Не могу позволить себе относиться к нему теплее.

Патрокл смотрит на меня, и едва мы встречаемся взглядами, во мне зарождается чувство вины. Секс с Ахиллесом сам по себе мог быть ошибкой, но я невольно чувствую себя особенно плохо оттого, что в это оказался замешан Патрокл. Сначала я флиртовала с ним, а потом переспала с его парнем. Неважно, что у них открытые отношения. Я поступила дерьмово.

Однако сейчас не время думать об этом. Афина поднимает руки, вновь призывая к тишине.

–Поздравляем бойцов, которые прошли первое испытание. Второе состоится через два дня.

Все закончилось.

Я почти испытываю разочарование, когда меня ведут вниз по лестнице с задней части платформы и провожают к выходу. Мы провели здесь меньше десяти минут. Десять минут, чтобы решить, оборвутся наши мечты или им позволят продолжаться. Меня слегка подташнивает от мысли, как близка я была к провалу. Если бы Аталанта мне не помогла…

«Я смогла бы справиться сама… Наверное».

Пока нас ведут к фургонам, замечаю, что Ахиллес и Патрокл, похоже, полны решимости держаться от меня как можно дальше. Я так увлечена ими, что не замечаю рядом Париса, пока он не кладет руку мне на плечо.

–Вот так представление ты устроила, Елена.– Воспользовавшись моим удивлением, он притягивает меня ближе.

–Отпусти меня, Парис,– тихо выговариваю я. Мне приходится говорить тихо, потому что, если закричу, могу сделать то, о чем пожалею, что-то, из-за чего меня отстранят от состязания. Он не нападает на меня, хотя прикасается без моего разрешения. Со стороны может показаться, что у меня нет причин, чтобы отвесить ему пощечину.– Сейчас же.

Разумеется, он не обращает внимания. Возможно, он не применяет силу, но я не смогу вырваться, не устроив сцену.

–Ты бы упала, если бы Аталанта не вмешалась. Неважно, как ты выглядишь (кстати, симпатичный наряд, хотя предпочитаю, когда ты носишь платья), ты все та же Елена. Ты не можешь справиться без того, кто будет держать тебя за руку и говорить, что делать. Ничего страшного, милая. Буду рад помочь.

Его слова глубоко проникают в мои раны, которые я никому не показываю. Как же наивна была, что открыла Парису свои самые темные страхи?

Он никогда не упускал возможности вонзить нож поглубже и повернуть.

Но он ошибается. Как и мои страхи.

Я не беспомощна. Мне не нужен спаситель. Не нужен. Я сдерживаю дрожь в голосе, чтобы показать полное спокойствие, хотя внутри все трепещет от паники.

–Убери от меня свои руки, иначе я сделаю это сама.

–Давай.– Он широко улыбается, обаятельный принц.– Знаю, что ты любишь грубую силу. Маленькая папочкина принцесса на публике и моя маленькая шлюха наедине.– Его слова рассчитаны, чтобы ранить меня, превратить то, что считала безопасным пространством, во что-то грязное и непристойное. Я думала, мы весело проводили время и воплощали фантазии, в которых я никому не признавалась. А Парис попросту пополнял свой арсенал оружия.

Кожу покалывает, и мне приходится сосредоточиться, чтобы не опустить взгляд. Я не дрогну перед этим мужчиной, не позволю ему подорвать мою уверенность в себе, не дам ему пристыдить меня за то, что ему самому нравилось не меньше, чем мне.

–Отпусти.

–Тогда ты тоже делала вид, будто сопротивляешься.– Он сжимает меня сильнее.– Продолжай. Мне нравится.

По спине бежит холодок. Вот что самое страшное в Парисе. Он никогда по-настоящему не угрожает, почти никогда не кричит. Но его непоколебимая решимость видеть мир по-своему, невзирая на доказательства обратного… Она вселяет ужас.

Моя паника растет, и, когда заговариваю, в голосе слышится легкая дрожь.

–Ты не имеешь права прикасаться ко мне.– Нападать на другого участника строго запрещено, и он это знает. Он использует это правило против меня. Пытаюсь отстраниться, но он сжимает меня крепче. Я в ловушке. Столько тренировок и подготовки, и я оказалась в плену у человека, который желает мне зла. Я пытаюсь сглотнуть. Только не снова. Не позволю Парису сделать это опять. Оглядываюсь в поисках помощи, но Ахиллес, Патрокл и Аталанта скрылись в первом фургоне. Гектора и четверых других бойцов нигде не видно, а Беллерофонт увлечены тихим спором с Минотавром и Тесеем. Никто не придет меня спасти.