Сила его любви - Люси Монро Страница 30

По молчаливому соглашению они не обсуждали статью во время посещения Большой мечети. Они также не зацикливались на этом, пока ехали по городу. Особый ужин, который Дмитрий запланировал на поздний вечер, был в конце довольно долгой поездки в пустыню. На песке был расстелен большой турецкий ковер для пикника. Горящие факелы, расположенные вокруг него, отбрасывали мягкий золотистый свет на груду подушек и вкусно пахнущие блюда, расставленные в центре на низком столике. Звезды и луна сияли в ночном небе так, как никогда не сияли в городе.

– Это потрясающе, Дима. Спасибо, что устроил это.

– Ты сказала, что хочешь поехать в пустыню. Я собирался пригласить тебя на бедуинский тур, но понял, что больше хочу уединения.

– Мне это нравится. – Дженна сбросила босоножки и нашла место среди пухлых подушек. Сняв обувь, Дима присоединился к ней.

– Я знаю, что люди из службы безопасности и те, кто это устроил, находятся поблизости, но здесь так уединенно.

– Они перешли на другую сторону этой дюны, – Дима казался очень довольным этим и гордым собой, – если мы будем громкими, нас услышат, но в остальном мы фактически одни.

– Ты думаешь, мы собираемся сделать что‑то громкое? – поддразнила Дженна, но напоминание о том, что секс был его главной причиной быть с ней, снова подняло свою уродливую голову.

Дима бросил на Дженну взгляд.

– Таков был план, до того, как я решил, что ты собираешь вещи.

Дженна закатила глаза.

– Ни одна статья в желтой прессе не заставит меня усомниться в правде, которую я знаю.

– Что это за правда? – осторожно спросил Дмитрий.

Дженна расскажет, но сначала они должны были кое‑что обсудить.

– Тебе не кажется забавным, что этому бульварному журналисту даже в голову не пришло, что ты ухаживаешь за мной? – спросила Дженна, вместо того чтобы ответить. Ухаживание было таким старомодным термином, но оно подходило. Дима ухаживал за ней.

– Недостаток воображения и дальновидности, – сказал Дима, пожав плечами.

Дженна улыбнулась ему:

– Ты не отрицаешь, что ухаживаешь за мной.

– Зачем мне отрицать правду?

– Ты смотрел на эти фотографии?

– Ну, я их видел.

– Ты должен был смотреть внимательнее.

– Почему?

– Они показывают правду о ситуации, независимо от того, какую похотливую ложь утверждает репортер.

– Они показывают, что я дико увлечен тобой и не интересуюсь другими женщинами, независимо от их статуса, – скептически сказал Дмитрий. – Я действительно думаю о тебе как о своей, – выражение его лица становилось все более и более восхитительно хищным.

– Это взаимно.

– Приятно это знать. Мы подходим друг другу. Несмотря на то, что я принц‑миллиардер, который не может взять полноценный отпуск, мы подходим друг другу.

– Даже несмотря на то, что я не могу дать тебе детей? – спросила Дженна, старая боль была так близка к поверхности, как никогда.

– Если мы захотим детей, мы можем усыновить ребенка или использовать суррогатную мать. Или, если ты хочешь выносить ребенка сама, мы можем использовать ЭКО с яйцеклеткой твоей сестры или, если она не хочет этого делать, с яйцеклетками, пожертвованными клинике бесплодия.

– Ты много думал об этом, – тихо сказала Дженна, обнаружив, что ей трудно дышать, – действительно много.

– Естественно. Я не обязан иметь детей. Ты должна понять: мое место в семье означает, что наши дети не будут носить высоких дворянских титулов, но если ты этого хочешь, я бы с удовольствием стал отцом.

Слезы обожгли глаза Дженны.

– Ты был бы действительно хорошим отцом.

– Мне нравится так думать. Ты была бы идеальной матерью. Отличный образец для подражания как для наших сыновей, так и для дочерей.

– Ты говоришь так, как будто хочешь много детей. Ты же понимаешь, что мне тридцать пять.

– Женщины рожают детей позже, но, если ты не хочешь, это – не проблема.

– Ты бы не отказался от меня, если бы я вообще не хотела детей?

– Нет. Милая моя, я хочу тебя. Ты мне нужна.

Дженна кивнула сама себе:

– Ты боишься слова на букву «Л»?

– Я… – Дмитрий потянул за воротник своей шелковой рубашки, выражение его лица было настороженным. – Нет. Просто я знаю, что хочу быть с тобой всегда. А какими словами это называть, мне без разницы. И, по поводу оставшихся причин, из‑за которых ты не хочешь быть со мной… Ты говорила, что не хочешь быть принцессой. Я могу отказаться от своего титула, – сказал он так небрежно, как будто говорил о чем‑то незначительном. Только это было не случайное заявление. Нисколько.

Дженна чувствовала себя так, словно из ее выжали весь воздух. Неужели Дмитрий только что предложил отказаться от своей роли принца в семье Мериковых?

– Ты имеешь в виду…

– Я поговорил со своим братом Николаем. Это возможно.

– Ты действительно любишь меня.

– Иначе бы я на это не пошел. Я всегда очень гордился тем, что я принц Мирруса.

– Я бы никогда не попросила тебя отказаться от этого. – Дженна переместилась так, чтобы оказаться на коленях перед Димой. Она потянулась и взяла его за руку. – Я люблю тебя, и не думай, что я когда‑нибудь позволю тебе забыть, что я сказала это первой.

– Я уверен, что мои сегодняшние слова были проникнуты моей любовью к тебе. Что значат три маленьких слова по сравнению с тем, что я сделаю, чтобы принести тебе счастье?

– Эти три маленьких слова – и есть счастье, Дима.

Он не должен сомневаться в том, насколько они важны.

– Я люблю тебя, Дженна. Меня не волнует разница в возрасте, или твое бесплодие, или то, насколько разные у нас жизни. Ты нужна мне.

– Ты женишься на мне, Дима?

Он замер, а затем самая красивая улыбка озарила его великолепные черты.

– Я полагаю, ты тоже никогда не дашь мне забыть, что спросила первая?

– Я буду рассказывать нашим детям эту историю каждый год в годовщину свадьбы.

Он притянул ее к себе, его рот был так близко к ее губам.

– Да, милая моя. Я женюсь на тебе.

Они поцеловались, чтобы скрепить сделку, и в этом поцелуе было то, чего раньше не было ни у кого из них, – уверенность друг в друге. Последовавший за этим поцелуй был зажигательным. Вскоре они занимались любовью и делали все возможное, чтобы их не было слышно, но, в конечном счете, Дженне было все равно, кто узнает, что она и ее принц только что пообещали друг другу всю жизнь.