Чужая вина - Нина Князькова Страница 30

Через полчаса мы с Антоном вышли из палаты, оставив этих двоих разговаривать. Решили дать им полчаса наедине. Вряд ли Адам сейчас больше выдержит. Ему нужно много отдыхать. В кабинете я плюхнулась на свой стул и потерла переносицу.

– Вроде бы все не так и плохо. – Антон сел напротив меня.

– Да. Думаю, что они быстро подружатся. – Согласилась.

– Но тебя что-то все равно тревожит. – Он в упор уставился на меня.

Тревожит, не то слово…

– Мне нужно позвонить Веронике, а я никак не могу собраться с духом. – Я сцепила зубы и достала телефон из кармана.

– Почему? – Напрягся Антон.

Я резко выдохнула. Черт! Это тяжело объяснить. Когда я звоню своей второй дочери, то чувство вины заполняет меня целиком и полностью, грозя поглотить совсем. И справиться с этим бывает очень тяжело.

Я быстро набрала номер Вероники, не захотев отвечать на вопрос мужчины.

– Мама? – Удивленно ответила дочь.

– Привет. Извини, что вчера не позвонила. – Быстро протараторила я. – Мы с Ефимом на рыбалке были.

– На рыбалке? – Еще больше удивилась она. – Мам, у вас там все хорошо? – Подозрительно спросила дочь.

– Да, конечно. Все живы. Все хорошо. – Быстро протараторила я, понимая, что врать не умею от слова «совсем». – А у тебя как дела? – Перевела я тему.

Вероника тяжело вздохнула.

– Вера купила мне квартиру. Такую, чтобы охрану можно было поселить в отдельном помещении… – Она еще раз вздохнула. – Теперь меня пасут круглосуточно и проверяют под разными предлогами, – недовольно сказала она.

– Вера подарила тебе квартиру? – Удивилась я. Ну вот, а я ничего и не знала.

– Подарила. Хотя я говорила ей, что мне и на съемной хорошо. Но она сказала, что, если ей приспичит в город приехать, то она лучше у сестры остановится, чем в гостинице. Не знаю… Муж у нее страшный. – Поделилась она переживаниями.

– Ничего себе. – Нахмурилась я. – А ты не хочешь к нам в гости приехать? – Спросила я с опаской. В прошлый раз нам не очень хорошо удавалось общаться лично.

– Ну нет. Я только работать начала. Мне и тут хорошо, ничего не угрожает. Отец с горизонта пропал. Охрана при мне все время болтается. Я к вам постараюсь весной приехать. Или летом. Не знаю еще.

– Хорошо. – Я с облегчением выдохнула.

– Ладно, мам, мне пора идти. Верке привет. – В трубке послышались голоса и дочь прервала звонок.

Я положила телефон на стол и уронила голову на руки.

– Я плохая мать, – простонала глухо.

– Не правда, ты – изумительная мать и женщина. – Не согласился Антон, про которого я умудрилась вообще забыть, занятая своими переживаниями.

– Я оставила ее одну, маленькую, беззащитную, – совсем расстроилась я.

– Ты оставила ее с надежным человеком, который смог защитить ее. – Не согласился он. – Более того, ты спасла других своих детей. Ты все правильно сделала. У вас не было возможности действовать по-другому.

– Я не должна была выходить замуж за Родиона. Я должна была уйти от него…, – всхлипнула.

– Он тебя привораживал, он подавлял твою психику очень нечестными способами. Ты ничего не могла с этим поделать. Это не твоя вина, а его. Не нужно носить это в себе. – Мужчина встал, обошел стол и, обхватив меня за плечи, заставил подняться. Обнял так, что мне пришлось прижаться мокрым носом к его рубашке. – Ты самая сильная и смелая женщина, которую я когда-либо видел. Ты нежная, добрая, чуткая. Ты замечательная мать, которая ради своих детей готова на многое. Не нужно жалеть о том, что уже невозможно изменить.

Я громко шмыгнула носом, но спорить с ним не стала. Действительно, какой смысл в самобичевании? От этого лучше никому не станет. Нужно как-то жить дальше. Вера же смогла.

– Ох, – вдруг вспомнила я. – Вера же беременна. Я бабушкой стану. – Дошло до меня, наконец-то.

– Это же здорово, – Антон еще крепче притиснул меня к себе.

Я кивнула и потерлась щекой об его футболку.

– Ой, там же Адаму спать давно пора, – опомнилась.

– Идем, – Антон все же разжал руки.

Мой пациент и правда еле держал глаза открытыми. Его отца пришлось выпроваживать с боем. Он обещал, что просто побудет в палате с сыном, пока тот спит. Но мужчине и самому не мешало бы отдохнуть. Так что в палату была определена незаменимая Зоя, а в пару к ней Антон вызвал Максима. Если что, хоть какая-то мужская сила тут будет.

– Может быть, на озеро сходим? – Спросил Антон, когда мы подошли к дому.

Я пожала плечами и посмотрела на падающий снег.

– Не хочу. – Наконец, определилась со своими желаниями.

– А чего хочешь? – Живо поинтересовался он.

– Умиротворения. – Созналась. – Не хочу ни о чем думать.

Мужчина загадочно улыбнулся и потянул меня в дом, где Клавдий уже во всю накрывал на стол.

– Стоят за дверью, топчутся. Ты чего хозяйку голодом моришь? – Спросил домашний дух. – А ну марш оба за стол. Я разве зря ужин готовил?

Ужин вышел на славу. Я капитально объелась и, решив продолжить ленивый вечер, после ужина завалилась в кровать, не забыв переодеться в новую пижаму. Антон вошел в спальню минут через десять, неся в руках какие-то баночки. Пока он со знанием двигал к кровати тумбу и расставлял на ней эти баночки, я неотрывно следила за ним. Чего это он такое делает?

Мужчина же сел на кровать, схватил меня за лодыжку и положил мою ногу прямо на свой… эмм… пах. Я напряглась. Антон же, не замечая растерянного выражения моего лица, открыл одну из баночек, зачерпнул оттуда какой-то крем, растер его между ладонями и… со знанием дела принялся массировать мою стопу. Я едва не застонала от удовольствия. Боже мой, никто в жизни меня еще так за ноги не трогал. Нет, были в моей жизни и массажи и профессиональные массажисты, но ни один из них не смог провести по моей коже так, чтобы у меня глаза от удовольствия закатывались. Он одним нажатием на только ему известные точки заставлял мой затылок покрываться мурашками. Я даже пропустила тот момент, когда он принялся за вторую ногу. В какой-то момент, не сдержавшись, я протяжно застонала.

– Марта? – Хрипло спросил он.

Мне пришлось открыть глаза, чтобы понять, чего он хочет. Его рука несмело проскользила по голени. Я не стала сопротивляться, ведь он спрашивал, а не брал то, что просто считал своим. Это подкупало. Вообще тяжело противостоять такому отношению к себе.

О чем-то другом мне думать просто не хотелось. Сегодня будь, что будет, а завтра… будет завтра. Тем более, что мы оба этого хотим. Даже если завтра он исчезнет из моей жизни, то у меня будет хоть одна ночь, чтобы жить ею до конца своих дней.

– Марта? – Снова едва слышный вопрос.