И телом, и душой - Екатерина Владимирова Страница 30

Черт возьми, куда она запропастилась?! Почему ее телефон вне зоны доступа?! Что случилось, черт побери!

Это сводило его с ума. Осознание, что он не может услышать ее голос, такой родной голос, такой нежный, такой… немного дрожащий, наисладчайшей музыкой оседавший на ушах.

Как заставить себя не волноваться?! Не переживать?! Не смотреть на чертов телефон и не думать о том, где она сейчас и с кем?! Почему не отвечает на звонки?! Почему ее телефон находится вне зоны доступа?!

Как заставить сердце так бешено не биться?! И не вздрагивать в трепетном и сладостном волнении?! Или не замирать в искрящимся надеждой ожидании услышать ее голос?!

Как заставить себя не ждать ее звонка?! Не биться нервной дрожью в состоянии, напоминающим самую настоящую истерику?! Как вынудить прохладу не бежать вдоль позвоночника?! Как замедлить биение пульса в запястья и сумасшедший бег крови по венам, отдающийся гулкими ударами в висках?!

Макс приподнял голову вверх и невидящим взглядом уставился в окно. Грубо выругался, но тихо, как-то безнадежно, словно поддаваясь неизбежному.

Как заставить себя забыть о ней?!

Забыть ее имя! Вычеркнуть из памяти навсегда! Забыть ее нежный дрожащий голос, такой звонкий, такой сладкий, словно мед, такой трепетный, сводящий его с ума! Забыть ее глаза. Эти бездонные темно-карие глубины, хранящие в себе какую-то тайну. Такие невинные, но одновременно порочные, соблазняющие его глаза. Эти мягкие губы, немного подрагивающие при поцелуе. Такие порочно сладкие, такие необыкновенно пленительные, такие соблазнительно влажные и гладкие, как высший сорт атласа.

Боже! Как бедному падшему давным-давно грешнику забыть наичистейшего ангела?!

Она его соблазн. Она его искушение. Она его мечта, его фантазия, его самый привлекательный сон.

Но она же и его проклятие! Его кошмар. Его яд, а не лекарство! Его безумие, его сумасшествие. Маленькая черточка на его широкой ладони, поделившая его жизнь на до и после встречи с ней. Черточка, не вписанная им в собственные планы.

Маленькое счастье его жизни, девочка, перечеркнувшая все, во что он когда-либо верил и чем жил.

Как она стала для него так дорога?! НАСТОЛЬКО дорога, что он почти сходит с ума и стоит почти на краю безумства от того факта, что не смог до нее дозвониться?! Настолько близкая, настолько родная, настолько нужная ему, почти необходимая, до сумасшествия, до дурноты, до головокружения и до неконтролируемого биения сердца где-то в груди и пульса до разрыва вен.

Как такое могло произойти?! Так быстро… Так стремительно и невидимо проникла она в его жизнь, ворвалась в нее маленьким вихрем. Так искусно и ловко возникла перед ним, задела все струны его души, перевернула все с ног на голову. Так неосторожно засела в его сердце занозой, теребя его теперь маленькой ранкой. Вынуждая чувствовать то, что он никогда не чувствовал. То, от чего закрывал свое сердце на протяжении многих лет. То, что никогда не предполагал испытать на себе. То, чему и объяснения подобрать не мог.

Просто она стала для него настолько необходимой, так непостижимо, так стремительно и бесконтрольно, что теперь одно лишь то обстоятельство, что она не отвечает на его звонок, выводило его из равновесия. Словно бы выдергивало почву у него из-под ног. Вырывало воздух из легких. И вынуждало признавать неизбежный, неоспоримый факт. Он становился зависимым от нее. Его маленькой девочки.

В раздражении Макс развернулся и посмотрел на отброшенный в сторону телефон.

Позвонить ей. Позвонить в шестой раз. И в десятый раз позвонить, если она не ответит! И в сотый, и в тысячный! Плевать на предрассудки и мнения окружающих! И пусть он кажется кому-то сумасшедшим, — может быть, так оно уже и есть, — зато он будет твердо уверен в том, что с ней все в порядке.

Он быстрыми шагами пересек кабинет, резко схватил телефон, набрал номер…

И опять все та же избитая фраза!

Макс готов быть взвыть от досады и раздражения. Сжал телефон в кулак, до боли стиснул зубы.

Черт побери! Где же ты?!

Он упал в кресло и схватился за голову, не выпуская телефон из рук. Уговаривать себя прекратить все эти «издевательства» над собой не имело смысла. Он бы все равно не прекратил. Не сейчас…

— Черт…

Так, стоп… Мысли здраво! Тебе двадцать семь лет, черт возьми, а не пятнадцать! Думай, думай…

Домашний телефон. Где же записан ее домашний телефон?!

Горы документов, папок и шелестящих листочков полетели в разные стороны за ненадобностью. Отчеты, договора, квитанции, чертежи… Все это было ему ненужно!

И наконец, вот он заветный листочек в клеточку, вырванный из блокнота, потерявшийся на фоне общей офисной документации.

Макс набрал номер, с ужасом осознавая, что пальцы немного подрагивают. Какого черта?!

Он заставил свой голос звучать уверенно, когда услышал голос на том конце провода.

Не ЕЕ голос, но все же…

— Маргарита Ивановна?! — кажется, это она. — Здравствуйте!

— Здравствуйте…

— Маргарита Ивановна, а вы не могли бы позвать к телефону Лену, я не могу до нее дозвониться.

Молчание. Такое тягостное, тягучее, жгучее горькое молчание, почти убивающее его.

— А Лены нет…

— Как нет?!

Он все же совался на крик. Хотя и обещал себе говорить спокойно и действовать с холодным расчетом и умом. Не сдержался…

Лены нет… Эти два слова упали, как камень, как огромный булыжник на его сердце. Задевая его и раня, перекрывая поток кислорода к венам.

Как это нет?! А где же она?! Куда-то ушла? И с кем?! С подругой? Или с другом?! Почему не отвечает ему? Занята?! Отключила телефон, чтобы ИМ не мешали посторонние?! А в число посторонних входит он, Максим?!

Макс сжал телефон так, что побелели костяшки пальцев. Глаза зло сощурились.

— А где она?! Куда-то ушла?!

Зря он так сказал. Он же никто для нее…

— Да… — проговорила Маргарита Ивановна. — А вы, простите…? Кто будете?

Олух! Идиот несчастный и помешавшийся! Даже не представился.

— Простите… Я Максим Колесников… Возможно, Лена рассказывала обо мне…

Как же в этот момент ему хотелось, чтобы рассказывала. Своей бабушке, единственному близкому и родному человеку рассказывала о нем! Это значило бы, что…

— Ах, Максим… — проговорила Маргарита Ивановна.

Его сердце дрогнуло, дыхание замерло.

— Лена рассказывала мне о вас.

Сотни, тысячи, миллионы бабочек вспорхнули и взлетели вверх в его груди, вознося и его к небесам.

На лице расплылась идиотская счастливая улыбка. Но плевал он на это.

— Так где же Лена? — повторил Макс вопрос. — Я не могу до нее дозвониться…