Мой худший друг - Мария Высоцкая Страница 30

Делаю шаг в сторону, но это уже ничего не меняет. Тим толкает меня назад. Сердце убыстряет ритм. Врезаюсь в стену. Не больно, можно сказать, даже не ощутимо. Хотя, возможно, что сейчас все мои нервные окончания просто атрофировались.

Он упирается ладонями в прохладную поверхность по обе стороны от моей головы.

Смотрит.

– Зачем ты снова все портишь?

– Нет.

Звучит самоуверенно и непонятно. Хочется его встряхнуть. Что «нет»? Что за «нет»?!

– Я же вчера тебе все сказал. Ты плохо слушала? – переплетает наши пальцы, и я не могу ничего с собой поделать. Бросаю взгляд на эту картинку. – За извинения спасибо. Принимаются, – добавляет чуть тише.

Его ладонь уже на моей щеке. Легкое прикосновение, поднимающее во мне протест, но вместе с этим ласкающее тепло. Вязкое, лишнее. Противоестественное.

Дурная реакция. Нежеланна. Я ее не заказывала!

Уворачиваюсь. Его рука слетает к плечу, но быстро накрывает шею. Тянет собранные в хвост волосы, вынуждая запрокинуть голову.

Подчиняюсь. Снова противоестественно.

У него блестящие от ламп, но такие темные глаза. Пытаюсь отличить радужку от зрачка. Завороженно отмечаю каждую эмоцию на его лице, прежде чем ощутить прикосновение губ.

Его губ к своим.

Разряд. Вспышка. Дрожь.

Бессовестная ответная реакция. Неправильная. Не та, которую я должна выдавать. Но, несмотря на все протесты, подсознание уже давно играет в свою игру, правила которой для меня большая тайна.

Приподнимаюсь на носочки. Чувствую его плечи под своими ладонями. Когда я успела поднять руки? Когда только успела?

Сердце частит. Эмоции зашкаливают. Мы оба вылетаем за рамки реальности, словно попадаем в стеклянный, пуленепробиваемый кокон. Ни звука, ни взгляда вокруг. Полная сосредоточенность друг на друге. Маниакальная. Больная. Неизведанная. Опасная, но до боли притягательная.

Ненавижу! Его и себя. В эту самую секунду я ненавижу нас обоих. Его – за напор, себя – за слабость. Он столько лет надо мной издевался, а теперь… теперь, видимо, вышел на новый уровень.

Нельзя проникаться врагом. Нельзя впускать в свою жизнь кошмар.

– Ты меня бесишь, Азарин, – шиплю и толкаю его в грудь.

Тим отстраняется. На пару сантиметров, но этого хватает. Между нами все еще искрит.

– Не думаю, – он снова ухмыляется. – Я тебе нравлюсь, иначе ты бы вчера не плакала. Страшно признавать очевидное? —шепчет. Склоняется к моему лицу и шепчет.

Оглушающий шепот. Нокаут.

Все самые страшные мысли в одном предложении.

Сглатываю и задыхаюсь. Переполняюсь воздухом, который застревает в легких. Его так много. Так много. Не могу сосредоточиться ни на чем, кроме как на дыхании. Оно прерывистое, громкое.

К горлу подступает ком. Еще приступ отчаяние. Стыд?

Разлепляю губы. В очередной раз преодолеваю себя, чтобы спросить:

– Откуда ты… Катя?

Вопрос и тишина. Моя личная тишина, врезающаяся в сердце свинцовой пулей.

Теперь уже не пытаюсь вывернуться. Просто стою и хлопаю глазами. Зачем? Зачем она ему об этом сказала?

– Я … Это не из-за тебя. Понял? Ты не имеешь к этому никакого отношения. Я никогда, никогда не буду из-за тебя плакать. С ума пока не сошла.

Азарин прищуривается. Теперь его пальцы смыкаются на моем запястье.

Меня бьет током.

Это была жалость. На уроке. Он меня поддержал, потому что уже знал, что вчера я плакала.

Жалость, смешанная с его желанием обладать. Он поставил себе какую-то глупую цель и идет к ней любыми путями.

Накрывает. Я словно стою под ледяным дождем, промокшая до нитки. Внешний мир медленно восстанавливается. Я начинаю слышать и видеть. Понимать, что на нас смотрят. Что мимо нет-нет да кто-то проходит.

Отталкиваю его от себя.

Азарин, видимо, не ожидает, потому что делает шаг назад. Всего шаг, которого мне хватает, чтобы вывернуться из этого гадкого плена и унести ноги. С топотом, через ступеньку и размыленным изображением, пока не окажусь в комнате.

Влетаю туда и почти сразу напарываюсь на Катю. Она приветливо взмахивает рукой, а меня прорывает.

– Зачем ты ему рассказала? Это должно было остаться между нами. Мои слезы! – кричу на нее все еще под действием адреналина и жгучей обиды.

– Я хотела как лучше.

Она говорит спокойно, но голос дрожит.

– Не лезь куда тебя не просят. Слышишь? Зачем ты все это делаешь? Кто тебя просит вообще?!

– Арин, я же…

– Что? Болтаешь направо и налево? Предаешь меня?

– Я не…

Токман замолкает. Всхлипывает. Отходит к окну с понурым видом. Может, ей и больно, но мне плевать. Как она только додумалась ему рассказать. Зачем?

Сваливаюсь на кровать с жуткой злостью, которая медленно трансформируется в стыд. Стыд перед Катей.

Поджимаю под себя ноги и упорно смотрю в стену.

Токман тихо выходит за дверь, а я костерю себя на чем свет стоит. Не нужно было на нее кричать. Я не имела на это права.