Как я тебя безгранично люблю - Яна Левитан Страница 30

– Здорово.

– Сара, прекрати изводить себя! Если думаешь, что слезами поможешь горю, ты глубоко ошибаешься! Я только и наблюдаю, как моя лучшая подруга изо дня в день становится похожей на ходячий труп.

– Он постоянно выгоняет меня, не хочет видеть. Я так больше не могу, Злата, не могу. – всхипнула я.

– Это тяжело, я знаю. Сережа тоже ходит сам не свой. Леша ему, как брат и мне вдвойне тяжело видеть его страдания и твои и поэтому я решила найти способ поставить вашего гонщика на ноги и я почти сделала это. На это мне потребовалось около четырех суток.

– Я не поняла. – покачала я головой.

– Что ты не поняла? Я нашла способ поставить твоего Сокола на ноги!

– Этого не может быть!

– Ты, мне не доверяешь?

– Доктор говорил, что Леша никогда не сможет ходить.

– Да мало ли, что он сказал. Не ты ли говорила, что поставишь его на ноги без чьей- либо помощи? Так почему же именно тогда, когда появляется маленькая надежда, ты отступаешь назад?

– Я не. – не успела договорить я, как Злата взяла меня за руку и заглянула мне в глаза.

– Слышала что- нибудь о клинике »Wonders of life» в Великобритании? В этой клинике творят чудеса! Людей на ноги за так ставят. Были и такие случаи, как у Сокола.

– Ты наверно шутишь? У меня нет таких огромных денег, а ведь они только на операцию, а еще лечение, лекарства.

– Об этом можешь не беспокоится! Мы с Сережей этим займемся.

– Как не беспокоится?

– Вот так не беспокойся. Лучше прекрати лить слезы и езжай к Соколу. Оповести его, что в скором времени вы полетите в Великобританию.

– Он не захочет меня видеть.

– Ты меня уже просто на просто начинаешь выводить из себя. Если хочешь поставить его на ноги, то должна сделать все возможное, чтобы он видеть тебя хотел всегда.

– А если там ничем не смогут ему помочь?

– Попытка не пытка. Надо верить в лучшее.

– Родители меня не отпустят.

– Отпустят, будь в этом уверена!

– Злата. – я не нашлась что ответить, а кинулась подруге на шею. – Чтобы я без тебя сделала. Чтобы делала.

– Я кажется говорила тебе все по поводу слез. Мигом в больницу, мигом!

– Я бегу, уже бегу! – впервые за все это время я улыбнулась.

В совершенно приподнятом настроении я открыла дверь палаты Сокола, даже не постучавшись и я увидела в палате Инну. Она держала одной рукой Сокола за руку, а другой поглаживала по щеке. Что она здесь вообще забыла? Ревность вновь начала разжигать почти потухший костер в моей душе.

Увидев меня, Инна улыбнулась и показала мне рукой на стул. Хотела, чтобы я присела.

Я села на стул и не могла вымолвить ни слова. Настолько уж меня поразило появление этой девушки в то время, когда она была совершенно не нужна.

– Ты ведь Сара, верно? – спросила она меня. – Девушка- гонщик!

– Я не девушка- гонщик. – отрицательно покачала я головой.

– Правильно, ты легенда! О тебе все говорят. Прославилась после первого победного заезда. Я искренне рада за тебя.

– Спасибо, но мне твоя радость совсем не к месту.

– Пожалуйста, не груби мне. Я знаю, что Леша тебе небазразличен. – Инна старалась говорить тише, поскольку Сокол спал. – Ты ему тоже небезразлична. Я вижу это, знаю.

– Откуда ты можешь знать?

– Потому что таких людей, как Сокол я вижу насквозь. Ты знаешь какое у него было тяжелое прошлое и ведь ни один человек не смог помочь ему справиться с ним, а ты смогла. Даже я пыталась это сделать, но у меня ничего не выходило, а ты смогла. Черт возьми, ты смогла! Я не знаю, как ты смогла это сделать, но я от души благодарна тебе за это. Тебе больно от того, что он не подпускает тебя к себе, ничего тебе не рассказывает, но всему свое время и он обязательно откроется тебе, вот увидишь. Леша любит тебя и этот факт ничего не изменит.

– Он сказал, что ты для него единственная девушка и кроме тебя никто ему не нужен.

– Он лгал! Он лгал тебе, а после того, как ударил, был сам не свой. Проклинал себя за то, что так поступил с человеком, который пытался помочь ему, а он отказался от этой помощи. Ему не дает покое прошлое и именно оно мешает ему быть с тобой.

– Ты что- нибудь чувствуешь к нему? – осторожно спросила я Инну, надеясь, что ответит она честно.

Инна на минуту задумалась, наверно подбирала нужные слова или обдумывала как лучше ответить и наконец она заговорила:– Да, я люблю его.

Этого и следовало ожидать. Как бы я не хотела услышать обратное, я услышала то, что меньше всего хотела услышать.

Тут Сокол слегка пошевелился и открыл глаза. Первую, кого он увидел была Инна, а я сидела справа от нее. Я немного испугалась, что как только он проснется, то начнет вновь грубить, унижать, выгонять, но всего этого не произошло.

– Как ты себя чувствуешь? – с беспокойством спросила его Инна, снова взяв за руку.

– Замечательно. – ответил Сокол, еще не совсем отойдя ото сна.

– Я очень рада, что ты стал чувствовать себя лучше.

– Спасибо, я тоже.

– Тогда может быть, ты откроешься девушке, без которой буквально не смыслишь жизни и перестанешь мучить ее.

– Ты о чем? – не понял Сокол.

– О той, которую ты любишь, но отталкиваешь от себя, тем самым делая больно не только ей.

– О чем ты говоришь? Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Как же тяжело мне было слышать эти слова, но я держалась молодцом и виду не показывала, что меня ужасно задевают слова, которые он говорил в адрес Инны.

– Алексей, не нужно говорить эти слова человеку, к которому ничего не чувствуешь и никогда уже не почувствуешь.

– Почему ты назвала меня по имени?

– Давай на этот вопрос я отвечу тебе чуть позже. Просто поговори с ней.

– С кем? – спросил Сокол и тут же перевел взгляд на меня.

– Со мной. – тихо проговорила я.

Инна вышла из палаты, оставив нас наедине. Я долго не решалась начать разговор первой. Я не знала, чтобы такое можно было бы сказать, чтобы не дай бог не сделать ему больно, не напомнить о чем- то плохом. К счастью, Сокол развеял воцарившуюся тишину.

– Итак, ты хочешь, чтобы я открылся тебе? – спросил он меня, скрестив руки на груди.

– Хочу.

– И ты не боишься, что все, что я тебе скажу, ужаснет тебя?

– Нет, не боюсь.

– Я столько наговорил тебе гадостей за эти две недели, чего только не делал для того, чтобы ты меня оставила в покое, а ты все равно здесь. Почему ты здесь, черт возьми?