Боссов сын, или Я принимаю бой! - Оксана Алексеева Страница 30

– Полина, вы обязались молчать! И не вздумайте с самим Стасом – да с кем угодно – обсуждать, слышите меня? После операции он может жить обычной жизнью, но на себе представьте: смогли бы вы жить обычной жизнью, если бы вокруг вас все на носочках скакали и искали признаки бледности? Но я вам не просто так рассказал, а с продуманной целью: медики считают, что риски минимальны, но лучше перестраховаться. Заметите какие-то странности – наберете меня. Как бы вы к нему ни относились, наберете, я в этом не сомневаюсь. По рукам?

– Конечно, – задумчиво отозвалась я.

И Олег почти сразу потерял ко мне интерес, пошел к начальнику видеоотдела обсуждать профессиональные вопросы. Меня, безусловно, придавило откровениями, да так сильно, что к стулу прижало, а праздничная атмосфера вокруг изменилась. Понятно, что я не воспылала к Стасу симпатией, он по-прежнему занимал лидирующую строчку мировых придурков, но с моей стороны будет правильным не добавлять ему повода для сильных стрессов. Последняя мысль заставила перейти к другой, отчего придавило еще сильнее. Олег по этой причине мне и рассказал, рискуя поссориться с братом! Он наверняка знает, что главная причина стрессов я и есть.

Медленно перевела взгляд в зал. За столом уже почти никто и не сидел, я здесь как бельмо на глазу. Стас танцует, Веста рядом с ним ухохатывается – она очень правдоподобно разыгрывает, что он умеет смешно шутить. Смеются и Настя с Ольгой, как будто вообще под винцом позабыли об обиде. Сколько же дуростей он натворил: мне кровь сворачивал, с коллективом по надуманной причине рассорился, почти вернул себе расположение коллектива, машину мне всучил… Но неведомым образом стал понятен сумасшедший образ его мыслей. Когда-то, еще в восьмом классе после первого приступа он придумал себе, что закончит так же, как мама, и выбрал жить сегодняшним днем: что в голову придет, то и вытворяет, поскольку завтра может и не быть. Семья, как и доходы, ему в этом сдвинутом мировоззрении только содействовали. Но после операции он не смог перестроиться, так и живет сегодняшним днем по инерции – продолжает отталкивать или притягивать людей, если в какой-то момент это выглядит забавным, но сам ни к чему и ни к кому не привязывается. Или не верит в оптимистичные прогнозы, которые озвучил Олег, потому боится, чтобы привязались к нему.

Ну и придурок… Не слишком ли рьяно он скачет? Я нашла глазами его старшего брата, чтобы оценить степень волнения, но тот улыбался. Значит, скакать можно. Тогда пусть скачет, утырок безответственный. В следующий раз, когда Стас вздумает отобрать у меня кофе, получит дзюдоистский прием и кружкой по лбу. Сколько же раз я истерично желала ему «сдохнуть»? Муки совести именно за это слово донимали пуще остального: он никакого уважения не заслужил, но пусть уж лучше продолжает раздражать где-то в фоновом режиме, чем исполнит мое пожелание.

Меня вроде бы никто не обязывал за ним следить, но когда Стас направился на балкон отдышаться, я встала и пошла следом. Оценила обстановку и усмехнулась – что-то подобное уже было, когда он мне про старые отношения родителей заявил. Он точно так же сидит на полу, свесив ноги наружу, будто вообще с тех пор не повзрослел. Так же рядом села и я, будто вообще с тех пор не повзрослела. Опять балкон и одинаковая поза – это вечеринка первого курса, а платье на мне со второго курса. Такое совпадение посчитала символическим для нового витка. Я не виновата в его наследственном пороке сердца, не виновата и в том, что происходило с ним раньше, но я определенно займу положение человека, который покажет ему, что можно жить и радоваться, что можно строить планы на будущее, а не дурить, как будто больше возможностей для безумств не представится. Для этого надо, чтобы появился смысл, а долгоиграющую заинтересованность я видела только в одной теме.

– О чем с Олегом говорили? – он начал первым, не удивившись моему появлению.

– О шпионаже в «Рек-про», – легко ответила я. – И именно он подтвердил, что это глупая затея.

– Я просто рассматривал любые варианты, Луговая! – Стас словно оправдывался, но как обычно с наездом. – Мне нужно хоть что-то делать, как вы все не понимаете?

Я ответила через пару секунд размышлений:

– Понимаю. И потому согласна с тобой сотрудничать в этом вопросе – это дело твоего отца, а его я считаю самым порядочным руководителем. Потому готова партизанить, но к врагам в тыл не зашлюсь. – Я подняла ладонь, хотя он и не перебивал. – Нет-нет, не потому, что у меня кишка тонка! Просто на такой маневр уйдут месяцы или годы, прежде чем Жильцов станет мне доверять и у меня появится доступ хоть к какой-то важной информации! А начать надо с того, чтобы вычислить шпиона у нас. Кто-то же слил Настин проект! У тебя есть возможности, у меня есть мозг, а у нас обоих – беспринципность.

– О-о, это значит, что ты меня за машину извинила? – Стас кое-как держался, чтобы не выдать радости.

– Это значит, что я Луговая, Стас. А Луговые хрен сдадутся. Но раз напомнил – сначала о машине. Ты перевез ее с платной стоянки? Если разберут на запчасти в уплату долга, я здесь ни при чем!

Он вздохнул:

– Какое ты все-таки полено, Полина. На тебя с неба манна валится, но ты усердно уворачиваешься. Хоть бы раз подумала о том, что будет завтра и что сегодняшние принципы тебе в будущем аукнутся.

Кто бы говорил, Стас Стрельцов, кто бы говорил.