Мой бывший бывший - Джина Шэй Страница 30

— Давайте поставим ей памятник! — насмешливо тянет Наташа. — Ей ведь мало того, что мы на обед позже Анджелы Леонидовны ушли. Она ведь не останавливается!

Все это происходит уже в кафешке для сотрудников, когда я, отбиваясь краткими ответами, что там у нас было с Ветровым и как — добиваю несчастный последний абзац перевода.

Как следствие — съедено всего полобеда, но когда остался один абзац — я просто перестала хотеть жрать, как явление.

— Золотой или платиновый? В полный рост или в два? — тут же вскидывается Алиса на Наташино предложение.

Любопытство своих коллег я не утолила, они явно хотят перемыть кости потщательнее, но поняв, что с меня где сядешь, там и слезешь, и делиться интимными подробностями восьмилетней давности я не собираюсь — девочки быстро находят себе занятие, и оглашают мне краткий топ рафармовских холостяков, на которых облизываются практически все незамужние сотрудницы этой фирмы.

Это — интересная тема, девчонки даже слишком вдохновляются этой темой, но, слава богу — обсуждают её шепотом, тихонько похихикивая.

А вот их, кажется, Кристина Сергеевна, про матримониальные порывы не спрашивала!

— Да какой Канев, нет, нет, нет, он же гей, его нельзя в список, — шепотом возвещает Алиса приговор финансовому директору, — все же это знают.

— Ну, он же все равно не женат, — хихикает Таня, — а вдруг найдется та смелая женщина, что наставит его на путь истинный.

Я не удерживаюсь — тихонько фыркаю.

На секундочку — это вот все озвучивают профессиональные переводчицы. С первой степенью по нихонго нореку сикэн, с высшим лингвистическим образованием какого-нибудь крутого московского или питерского вуза, и это — минимум. Каждая не меньше пяти лет работает на переводах.

А в обеденный перерыв обсуждают, как перевоспитать гея в гетеросексуала. На полном серьезе, ага!

В нерабочее время мы иногда бываем такие дуры…

Как мне теперь жить дальше? Разве что надеясь, что я никогда в своей жизни не встречу нашего финансового директора, и не вспомню, как три отбитые на всю башку переводчицы обсуждали способы его «перевоспитания».

— Ладно, тогда первое место точно у Артемьева, — с видом знатока приговаривает Наташа, — и попробуйте назвать кого-нибудь круче топ-менеджера. А еще Артем Антонович самый симпатичный в отделе продаж.

Девчонки хихикают, перешептываются, но не спорят.

Слава богу, никто не предлагает Ветрова… Мне, наверное, было б грустно, если бы у этого небожителя тут собралась секта поклонников. Пусть пасется где-нибудь в хвосте топа, а не на его вершине.

Последнее предложение своего задания я приканчиваю с подлинным зверством, а потом — первым делом дотягиваюсь до чашки с кофе, и залпом её выхлебываю. Кажется, у моего мозга было обезвоживание…

Ну, по крайней мере — от кофе моя жизнь становится светлее.

— Это был мой кофе, — замечает Алиса, смотрит на меня и ржет. Я — забавная клоунская рабочая лошадк? Ну и ладно, я все равно посмеюсь последней.

— А, тогда это мой? — я дотягиваюсь до второй чашки и опустошаю и её, а потом улыбаюсь сама. — Я возьму тебе другой. Только не вноси меня в расстрельный список.

— Да забей, — Алиса отмахивается и передергивает плечами, — а со списком — поздно, детка, ты там на самой верхней строчке отныне. Сожгу при первом же удобном случае.

Я собираю листы — обнаружив попутно, что я, оказывается, в своем немыслимом рабочем порыве заняла чуть ли не половину того столика, на котором мы умещаемся все вчетвером. А девочки вежливо разместили свои тарелки по краям и наблюдали за моим бардаком чуть ли не с умилением.

— Поражаюсь вашему мужеству, — я самокритично вздыхаю, — а если бы я захватила весь стол, вы бы тоже вытерпели?

— Ну, это вряд ли, — судя по выражению лица Наташи, в этом случае моей судьбе не позавидовал бы ни один японский самурай, сделавший себе харакири, — но ты, видимо, знала. Отличные инстинкты самосохранения, Викки, ставим пять.

Я с трудом ловлю себя на том, чтобы не замереть деревянным истуканчиком.

Просто слово.

Она же не знает…

— Просто Вика, окей? — моя улыбка выходит не очень-то естественной, но внезапно ставший нервным голос — спасает положение.

Боже, позорище какое… Восемь лет прошло, а для меня одна простая производная от моего имени до сих пор — как обухом по голове.

И движения сразу становятся неуклюжими, и жрать — снова перестает хотеться.

К счастью, это не выглядит настолько неадекватно, чтобы девчонки вдруг напрягались. Тем более, что внезапно выруливший откуда-то симпатичный парень, плюхнувшийся на стул рядом с Татьяной, всех отвлек на себя.

— Дамы, простите, я опоздал сегодня, — обаятельно улыбается это дивное виденье и плюхает свой подбородок Тане на плечо, — пришлось ездить в ювелирный, черт пойми куда. Еле успел.

— Это Тим, Танюшкин жених, — своим любимым тоном «суфлера-чемпиона» комментирует специально для меня Алиса, — работает у нас курьером. Вообще-то ездит по корпоративным нуждам, но шишки покрупнее гоняют его за чем только не лень.