Однажды ты не ответишь - Дора Коуст Страница 30

Антуан спускался все ниже и ниже. Живот подрагивал, получая свою порцию ласки. Не сопротивлялась, когда стягивал с меня белье. Лишь прикрылась, смутившись, но, осуждающе взглянув на меня, мужчина уверенно развел мои ноги в стороны, открывая для себя.

Взрыв. Губы коснулись лона, а проворный язык очертил влажную плоть, слегка надавливая. Он не был грубым. Я не так себе это представляла. Думала, что мужчины просто лижут там и это доводит до пика, но Антуан целовал. Он действительно целовал, как если бы это были мои губы. Мягко, нежно, едва прикасаясь.

Стоны сотрясали спальню. Я честно держалась, чтобы не издать ни звука, но это просто было невозможно. Казалось, что внутри меня все горит огнем, а там, где мужчина прикасался, взрываются молнии. Уже ничего толком не понимала. Были лишь его губы, изучающие мое лоно, и его дыхание, что рождало мурашки по всему телу.

— Пожалуйста… Прошу, пожалуйста…

Не знаю, чего именно я просила. Прекратить или, наоборот, продолжить. Только понимала, что больше не могу. Еще немного, и просто отключусь, утопая в ощущениях, что укачивали, забирали в водоворот красок и эмоций.

Он вмиг оказался рядом. В тусклом свете бра его губы блестели, а сам мужчина выглядел невероятно довольным. Улыбался, удерживая вес своего тела на руках, а мне хотелось ощутить его тяжесть.

Крепче ухватившись за его спину, надавила руками, но прижать сил не хватило. Он сам понял, чего мне хочется, и это было так правильно. Стыд? Я забыла о том, что положено стесняться. Да и кем положено? Он уже видел все и даже больше, а значит, и целовать его влажные губы не стыдно, ощущая свой собственный вкус.

Чувствовала приятное томление в теле. Каждая мышца была расслаблена до предела, но там — внутри — все горело, пульсировало и жаждало продолжения. Правда, один вопрос заплетающимся языком я все-таки смогла задать:

— Будет больно, да?

— Обещаю, что предупрежу тебя заранее, — усмехнулся мужчина, возвращаясь к моим губам, тогда как одна его рука беззастенчиво сжимала мою грудь, играя с розовой горошиной.

А где вторая рука?!

Прислушавшись к своим ощущениям, я с облегчением поняла, что вторая конечность моего начальника гладит и щекочет мое бедро с внутренней стороны, задевая возбужденное лоно. Ох, как мастерски он ласкал меня, не давая пожару успокоиться хоть немного.

Елозила ногами по постели, сбивая простыни, а губы сами собой шептали что-то невнятное. Умирала, забывалась, уходила за грани, проваливаясь в истому. Ни черта не соображала, да и не хотела. Уже не могла отвечать на поцелуи, но позволяла жадно терзать свои губы, забирая его дыхание.

Его пальцы гладили лоно у самого входа. Чуть надавливали, чтобы тут же отпрянуть, продолжая неторопливо ласкать. Пощипывал горошину клитора, а мне казалось, что вот-вот взорвусь, просто потеряю сознание.

Рывок.

Боль — кратковременная, едва ощутимая. Она осталась где-то на краю отголосками, незаметными серыми пятнами на фоне буйных красок. Антуан замер, выпивая мой невольный вскрик, нежно целуя искусанные губы.

— Все хорошо, ангел мой. Уже все закончилось, — гладил он мое лицо, мягко улыбаясь.

— Как все закончилось? — искренне возмутилась я, мигом трезвея. — И это все?

Его тихий смех вызвал еще большее недоумение.

— Самое лучшее еще впереди.

Он начал двигаться мягко, нежно, осторожно. Чувство правильной наполненности поражало. Наверное, в жизни нет ничего лучше, чем это древнее как мир действо между мужчиной и женщиной. Я видела Антуана неприкрытым, обнаженным, без маски, от которой уже сводит зубы. Он меня — с самой лучшей моей стороны.

Глаза щипало от слез, но я даже не понимала, почему они возникли. Отвечала на его тягучие, сладкие поцелуи. Шумно дышала, выгибалась навстречу его телу. Это так приятно — ощущать его власть. Но еще приятнее понимать, что и он в моей власти. Лишь намек, только шепот, посыл, а он уже прочел меня, знает, чего я хочу. В водовороте объятий и страстных движений самое важное — чувства. Именно их я так ждала. Именно их я и получила, отдавая взамен также много.

Я слышала вдохи, рваные выдохи. Словно река перетекала в водовороте собственных стонов и его тихого рычания. Картинка смазалась. Перед глазами только его лицо, и оно было главным. Антуан был главным, целым миром для меня в эту короткую ночь. Оказывается, так бывает, что кто-то становится для тебя важнее, чем все остальные.

Оказывается, так бывает, что влюбленность рождает любовь.