Под покровом светлых чувств - Марион Леннокс Страница 30

Вечерние наряды, надетые к парадному ужину, испачкались в грязи, но ни Элис, ни Чарли это не волновало. Они работали бок о бок, и Чарли понимала, что, несмотря на великолепное самообладание, Элис, как и она, боялась за Брина.

В какой-то момент страх просто парализовал Чарли. Она закрыла глаза и уже собралась снова начать отговаривать Брина, но Элис, словно угадав ее намерения, бросила:

— Молчи! Он все равно не послушает тебя. — А затем она мягко добавила: — Чарли, дело не только в собаке. Брину нужно вытащить Флосси из этой шахты ради себя. И ради меня. — Она помедлила. — И ради тебя тоже. Он должен это сделать. Он до сих пор винит себя за ту давнюю трагедию, потому что именно Брин купил бензонасос и показал отцу, как им пользоваться. Он и подумать не мог, что отцу вздумается использовать этот насос для чистки подземной емкости. — Баронесса покачала головой, словно пытаясь избавиться от кошмарных воспоминаний. — Довольно. Это уже в прошлом, а сейчас Брин сражается за то, чтобы снова научиться доверять себе.

— Как вы можете с этим мириться? — прошептала Чарли. — Если вы потеряете сына…

— Я его не потеряю, — ответила Элис и внезапно крепко схватила Чарли за плечи. — А ты… Ты потеряешь его? Он твой, если ты этого хочешь, Чарли Фостер, но это потребует от тебя храбрости. А еще доверия. Вы должны научиться доверять друг другу. Снова и снова. И любить… Но хватит! — Она отпустила Чарли и смахнула с лица злые слезы. — Надо работать. Брин доверил нам укреплять края шахты. Так чем мы собираемся заниматься: стоять и болтать или таскать доски?

Это было самое долгое ожидание в жизни Чарли. Команда, держащая веревки, спускала Брина вниз лишь на несколько дюймов за раз, понимая, что шахта может осыпаться от одного неверного движения или если Брин качнется и ударится в ее стенку. Люди работали почти в полной тишине. Раздавались только краткие команды двух человек, отвечающих за лестницу и альпинистское снаряжение, да приглушенный голос Брина, слов которого было не разобрать.

Это было бесконечно, мучительно медленно. Чарли вцепилась в руку Элис, а Элис вцепилась в руку Чарли. Обе женщины были объединены любовью к человеку, спускающемуся сейчас в черную бездну.

Чарли смотрела, как Эван, лежа на досках, положенных поперек ствола шахты, светил фонариком вниз и руководил действиями Брина.

Этот человек спускался во тьму, чтобы спасти собаку, которая, что бы он ни говорил, была вовсе не его. Флосси была собакой Чарли. Но это не имело значения. В глубине души Чарли понимала, что Брин сделал бы то же самое, если бы в беду попала любая другая собака, даже бродячая.

На лицах окружающих: фермеров-арендаторов, рабочих из Баллистоун-Холла, ветеринара, даже баронессы, — читался страх. Но еще Чарли видела по ним, что эти люди полностью доверяют Брину. Их доверие и любовь были абсолютными. Именно это чувствовала сейчас и она сама, словно в ее душе что-то безвозвратно изменилось.

«Брин», — прошептала она, и это было нечто большее, чем просто слово. Это была клятва.

А затем снизу раздался резкий приглушенный звук. Все замерли. Казалось, вместе с ними замер и весь мир. Наступило молчание.

И вот наконец раздалось: «Поднимайте!» Подъем тянулся так же мучительно медленно, как и спуск, потому что был не менее опасным. Риск был даже выше, так как Брин наверняка держал сейчас в руках Флосси и нагрузка на веревку усилилась.

Чарли не знала, спас ли он Флосси, но в эту минуту она думала не о собаке, а о Брине — ее любимом мужчине.

Наконец Брина подтянули к самому краю шахты. Эван взял из его рук обмякшую Флосси. Собаку тут же передали ожидавшему поблизости ветеринару, чтобы тот мог осмотреть ее повреждения.

А Чарли все еще смотрела на то, как Брина осторожно вытаскивают из шахты. Вот его вытянули на твердую землю, Джон и Эван кинулись его обнимать. На их грязных лицах отражался триумф, смешанный с облегчением.

Брин был в безопасности. Он огляделся вокруг, слабо улыбнулся матери, а потом увидел Чарли. И она прочла в его взгляде обещание. От этого взгляда ее недоверие словно треснуло и рассыпалось в прах, а одиночество бесследно испарилось.

Чарли улыбнулась сквозь слезы и пошагала вперед, по грязи, перешагивая через лежащие на земле доски, чтобы обнять любимого мужчину, которому только что навсегда отдала свое сердце.

Флосси оставили на ночь в ветеринарной клинике. Удивительно, что она выжила, но ее травмы были намного серьезнее, чем после столкновения с машиной Брина. На этот раз лапа была сломана, и еще Флосси заработала множество глубоких ссадин. «С ней все будет хорошо, — успокоил Чарли ветеринар. — Ей поставят капельницу и дадут обезболивающее. Это поможет собаке быстрее поправиться».

Домой Чарли, Брин и его мать возвращались вместе на «лендровере» — седан пришлось оставить возле шахты до утра, потому что он завяз в грязи.

Они ехали в тишине, так как от нахлынувших эмоций у них не было слов. Подъехав к вдовьему домику, Брин помог матери выйти из машины, крепко обнял ее и повернулся к Чарли.

«Сегодня в моей кровати есть свободное место», — просто сказал он, и Элис улыбнулась, словно ожидала от сына именно этих слов. Она поцеловала Чарли, скользнула в дверь и закрыла ее за собой.

А Чарли поехала с Брином в его особняк, потому что внезапно этот огромный мавзолей показался ей родным домом — ведь он был домом для Брина.

Все еще не говоря друг другу ни слова, они вместе отправились в душ. На теле Брина остались ссадины от веревки и царапины от лап сопротивлявшейся Флосси. Чарли помогла ему промыть каждую рану.

А потом он выдохнул: «Я люблю тебя». Взяв пару полотенец, Брин подхватил Чарли на руки, отнес по парадной лестнице в огромную спальню и уложил на кровать с балдахином, в которой спало несколько поколений баронов Карлайлов из Баллистоун-Холла. «Пришло время нам занять свое место», — заявил он.

Наутро Брин спросил:

— Чарли-бах, ты выйдешь за меня?

Она заметила неуверенность в его взгляде и улыбнулась. Пальцы Чарли коснулись его губ, его лица. Теперь она точно знала, что любит этого мужчину.

— Как ты можешь в этом сомневаться? — прошептала Чарли в ответ. — Брин, ты доверял мне с самого начала, а я тебе — нет. Но теперь я доверяю тебе всем своим сердцем. Выйду ли я за тебя замуж? Да, любимый, конечно!