Однажды ночью в Лас-Вегасе - Люси Гордон Страница 30

Толпа расступалась перед ними, когда они выходили вместе в звездную ночь. Теперь зрители притихли, но это была ужасная тишина, полная недоброжелательности и насмешек.

Они шли все дальше и дальше в темную часть парка и подошли к небольшому деревянному мостику через ручей, встали на его середине и стали смотреть на воду. Он все еще не поднимал глаз на нее, но наконец проговорил тихо, почти с отчаянием:

– Спасибо, что сказала, что всегда верила мне.

– Я повторила только то, что сначала сказал ты мне, – пылко ответила она. – Я с радостью сделала это. И сделала совершенно искренне. Никатор лжет. Да, эта книга вышла много лет назад, но я сама говорила тебе о ней и о ее переиздании.

– А новая версия?

– Я знала, что есть такая идея, но не знала деталей. И это конечно же не будет иметь ничего общего с тем, что сказал Никатор. Лисандрос, ты не должен верить во все эти глупости и в то, что я собираюсь использовать тебя. Это неправда. Клянусь.

– Конечно неправда, – сказал он тихо. – Но…

– Но – что?

– Откуда они узнали, о чем мы говорили? – спросил он измученным голосом. – Это все, что я хочу знать.

– И я не могу тебе сказать, потому что не знаю. Но это не я. Возможно, кто-то стоял рядом с нами около Дворца Ахиллеса?

– Кто? И откуда им известно о могиле?

– Я не знаю, – прошептала Петра. – Не знаю. Я никогда никому ничего не рассказывала. Лисандрос, ты должен мне поверить! – Она взглянула ему в лицо и заговорила со всей страстью, на которую была способна: – Разве ты не видишь, что мы стоим на перепутье? Никто в мире не значит для меня столько, сколько ты, и я никогда и ни за что не солгала бы тебе. Ради бога, скажи, что ты веришь мне, пожалуйста.

Наступило ужасное, глубокое молчание. Наконец он, заикаясь, произнес:

– Конечно… я верю тебе…

Но в его голосе была такая мука, что она почти слышала, с каким усилием он заставил себя это произнести.

– Ты не веришь! – воскликнула Петра, когда ужасная правда дошла до нее. – Все эти слова о том, что ты доверяешь мне, – только слова.

– Я пытался поверить, я хотел, но…

У нее упало сердце, потому что она увидела на его лице то же выражение, что было у той статуи во Дворце Ахиллеса, когда Ахиллес пытался выдернуть стрелу из своей ноги. Оно было полно отчаяния человека, понявшего, что от судьбы ему не уйти.

– Мне следовало догадаться, что последует это «но», – горько сказала она.

– Никто больше не знает о той могиле, – сказал он хриплым голосом. – Я не могу не думать об этом.

– Может быть, Никатор знает, может, он отправил кого-то за нами…

– Они не смогли бы найти могилу. Ее не видно. Я никогда никому не говорил о ней. Ты – единственный человек, которому я достаточно доверял, чтобы… чтобы…

Он простонал и протянул к ней руки. Было бы так просто упасть в его объятия и попытаться решить все вместе, но укол злости заставил Петру попятиться и сурово посмотреть на него.

– И это самое ужасное, что только может быть, – произнесла она с чувством. – Чем больше ты доверяешь людям, тем ужаснее, когда они предают тебя.

Он уставился на нее непонимающими глазами.

– Что ты сказала? – прошептал он.

– Разве ты не узнаешь собственные слова, Лисандрос? Слова, которые ты сказал мне в Лас-Вегасе. Я напомню тебе кое-что еще. «Люди не могут быть такими хорошими, какими вы их себе представляете. Рано или поздно, но правда выплывет наружу. Так лучше не питать никаких иллюзий и быть сильным». Ты ведь правда так считал? До сих пор я не понимала, насколько серьезно это было…

– Не напоминай мне о том времени! – закричал он. – Оно прошло.

– Оно никогда не пройдет, потому что ты носишь его в себе и вся ненависть и подозрительность, которые ты чувствовал тогда, остаются в тебе до сих пор. Ты просто лучше их маскируешь, но потом что-то происходит, и они заявляют о себе, советуя тебе быть осторожным и думать обо всех самое худшее. Даже обо мне. Загляни в свое сердце и будь честным. Я вдруг стала казаться тебе такой, как все, правда? Лживой, коварной…

– Замолчи! – закричал он. – Не говорит так. Я запрещаю.

– Почему? Потому что это так похоже на правду? И кто ты такой, чтобы запрещать мне?

Если бы он мог думать яснее, он бы сказал ей, что он – человек, судьбу которого она держит в своих руках. Но умение здраво мыслить, которым Лисандрос славился когда-то, кажется, покинуло его. Все запуталось…

– Я хочу верить тебе. Ты можешь понять это? – Он схватил ее за плечи и едва не встряхнул. – Только скажи как. Скажи, каким путем. Скажи мне!

Его страдание было ужасным. Если бы не ее разбитое сердце, она была бы полна жалости к нему.

– Я не могу тебе сказать. Это то, что ты должен найти сам.

– Петра… пожалуйста… постарайся понять…

– Но я стараюсь. Я понимаю, что ничего не изменилось. Мы думали, что все может стать по-другому сейчас. Я люблю тебя и надеялась, что ты любишь меня…

– Люблю, ты знаешь это…

– Нет, даже ты не знаешь! Барьеры остаются, отгораживая тебя от мира, от меня. Я думала, что могу сломать их, но у меня не получилось.

– Если ты не сможешь, не сможет никто, – сказал он безнадежно, и тут что-то произошло с ним. Он опустил руки и сделал шаг назад, а потом проговорил с холодным отчаянием: – Возможно, ничего тут больше не скажешь.

Вдали послышался какой-то шум, засверкали огни. Люди устремились в сад. Ночной воздух наполнялся смехом.

– Я дам о себе знать, – произнес он. – Существуют способы прояснить все это до конца.

– Конечно, – спокойно сказала она, ожидая его поцелуя.

Но он лишь легко дотронулся кончиками пальцев до ее щеки и ушел.

Детективы сравнительно легко справились со своей работой. Не так много времени потребовалось на то, чтобы выяснить, что «копии газет» были подделаны, специально отпечатаны по заказу Никатора, а текст писался под его диктовку.

Но это мало чем помогло. Непоправимый ущерб нанесли разговоры и тот факт, что сотни людей, присутствовавших на приеме, прочли эти газеты.

Позвонив своим издателям, Петра попросила их отказаться от планов переиздания ее книги. Те были обескуражены:

– Но мы слышали такие потрясающие истории…

– Ни одна из них не является правдой, – фыркнула она. – Забудьте об этом.

Петра и Лисандрос поддерживали контакт, но и только. Они обменивались вежливыми письменными сообщениями, и она поняла, что он избегал ее, и она знала почему. Лисандрос снова замкнулся в себе, неспособный обратиться к единственному человеку, который мог вытащить его из этой ямы.