Грезы Тадж-Махала - Бонкимчондро Чоттопаддхай Страница 3

Проснувшись, император решил построить для меня мавзолей в Агре — второй столице своей бескрайней империи. Ему, как и мне, куда больше нравилась изящная древняя Агра, нежели воздвигнутый его суровыми монгольскими предками грозный Дели. Он призвал к себе лучших архитекторов империи, приказал каждому из них создать чертеж самого прекрасного дворца на который тот способен. Вознаграждением победителю стал мешок алмазов.

Самый красивый дворец нарисовал императору иностранец — персиянин Устад Ахмад Лахори. По его замыслу дворец должен был оказаться еще и храмом, обратить мысли посетителя к Аллаху, да будет благословенно имя его! Император кивал головой, но я знала, что даже предложение перса не устраивает его до конца. Ведь мой любимый муж в память обо мне хотел создать настоящее чудо на Земле!

И тут я решилась на отчаянный поступок. Я отправилась к вратам рая, которые, как оказалось охранял знакомый мне ангел (или все они были похожи, как две капли родниковой воды?).

— Чего ты хочешь здесь, царица? — спросил он меня.

— Пусти меня, ангел, посмотреть на великолепие райских дворцов! — сказала я. — Мой муж хочет возвести один из них на Земле!

— Под силу ли ему будет? — усомнился ангел.

— Мой мужчина — самый сильный в мире, — напомнила я ангелу.

И он провел меня к одному из дворцов. Белому, с украшенными сверкающими драгоценностями стенами. Каждый штрих этого дворца, каждый его кирпич возносил хвалу Аллаху, да будет благословенно имя сто.

— Хорошенько запомни! — велел мне ангел. Когда же я запомнила каждый камешек, каждый штрих, он выпроводил меня: — Теперь, ступай, царица!

Когда мой убитый горем муж в очередной раз заснул, я нарисовала перед ним дворец из чертогов Аллаха, да будет благословенно имя его.

Наутро он отбивал поклоны в молитве, шепча:

— Благодарю за озарение! Теперь действительно можно сказать, что сами Небеса даровали мне этот план!

Он внес уточнения в план почтенного перса. И закипела работа…

Более двадцати тысяч лучших строителей империи были созваны для возведения памятника мне. Сотни повозок, нагруженных драгоценными камнями, поехали в Агру из Персии, Бухары, Хивы и Китая. Мрамор свозили из раджастханских каменоломен. Некоторые из блоков были такой величины, что для их перевозки требовалось построить повозки размером с целую деревню. А сдвинуть их с места могло не меньше сотни самых сильных буйволов.

Глядя на то, что затевает отец, рвал у себя на голове волосы гордый Аурангзеб. Теперь-то этот гордец начинал жалеть о своей опрометчивой клятве, нарушить которую он не мог!

А где же пребывало мое тело? — спросите вы. В Красном дворце Агры, в одном из его залов. Оно сохранялось нетленным, помещенное в лед и благовония. И даже двадцать два года спустя (а именно столько и продлилось великое строительство) казалось, что я умерла только вчера. За сохранность моего тела отвечали головой два лекаря из далекого Египта.

Место для строительства выбрал сам Шах-Джахан. Он поставил мавзолей на берегу Джамны — спокойной и полноводной реки. Он хотел, чтобы мавзолей отражался в воде, и благодаря зыбкости отражения казалось бы, что он парит над землей, как небесный чертог. В одном из снов я уговорила любимого провести к зданию ровный канал. Его вызвался строить Жеронимо Веронео из далекой и чудесной Венеции. Говорят, что этот город вместо земли стоит на воде! Еще говорили, что своими великолепными садами славится чудесная страна Франция. Узнав об этом, слуги императора обыскали всю страну и доставили перед очи Шах-Джахана французского садовника Остина из Бордо, который рискнул воспроизвести в Агре райские кущи.

Империя была богата. После наказания Бурханпура мятежи прекратились. Лишь шумел иногда беспокойный Декан. Но и там обходилось без большой крови. Не было в мире сокровищницы богаче, чем у моего любимого мужа!

И вот, наконец, Шах-Джахану исполнилось 58 лет, когда белый дворец засиял под небом Индии во всей своей ослепительной красе.

— Доволен ли ты? — спросил отца Аурангзеб, который к тому времени тоже перешагнул рубеж зрелости. Ему исполнилось 38 лет, и в его черных как смоль волосах уже сверкало серебро седины.

— Нет! — ответил ему Шах-Джахан. — Рядом с белым я построю теперь черный дворец!

— Зачем? — изумился сын.

— Он будет указывать на то, что иногда я делал твоей матери плохо, — сказал император. — Она могла сердиться на меня.

Я незримо присутствовала при этом разговоре и оказалась просто поражена. Мой любимый Кхуррам не был передо мною ни в чем виноват! Но сам он, похоже, так не считал.

Аурангзеб, услышав это, изменился в лице. На следующее утро он избавил себя от клятвы, посчитав, что я все-таки нашла успокоение.

Когда во дворец ворвались стражники, Шах-Джахан просто не мог поверить тому, что с ним происходит.

Аурангзеб заточил его в Красном замке, в зале денно и нощно охраняемом, из которого открывался вид на Тадж-Махал, в гробнице которого я лежала. Никто, кроме старшей сестры узурпатора Аурангзеба Джаханары-бегам не имел доступа к бывшему императору. Девять долгих лет в своем узилище он оплакивал меня, прося у меня прощения за то, что так и не смог довести работу до конца. Мне было очень жалко своего мужа. Ведь он больше не был самым могущественным мужчиной на свете. Он стал жалким пленником.

Душа излетела из его тела, когда Кхуррам стал 67-летним стариком. Даже в смертный миг он не отрывал взгляда от Тадж-Махала. Его произведения…

— Здравствуй, любимый! — встретила я ее.

— Здравствуй, милая моя Hyp-Махал! — воскликнул мой любимый муж. — Я хочу попросить у тебя прощения!

— Ты ни в чем не виноват, — улыбнулась я.

— Полетим же в сады Аллаха, да будет благословенно во веки веков имя его! — сказал он.

— Нет! — ответила я. — Мне надо наказать за нарушение клятвы одного человека, нашего сына! Он унизил тебя, превратил в пленника! И я знаю, как отомстить ему, любовь моя! Это под силу одному человеку, которого зовут Радж Сингх из Рупнагара!