Хранители Черной Земли - Вера Юдина Страница 3

Единственные хлопоты, которые она все-таки изредка доставляла своим любящим родителям, возникали из-за ее строптивого характера.

Однажды, наслушавшись сказок о лесных существах, она одна отправилась на прогулку в лес в поисках мифических созданий.

В другой раз, услышав, что под водой живут русалки, она отправилась к озеру в надежде поймать девушку-рыбу за хвост, когда та всплывет погреться на солнышке.

А последний раз, услышав, как отец читает о великих изобретениях Да Винчи, она соорудила себе крылья из шелковых наволочек и взобралась на дерево, чтобы совершить свой первый полет. Неизвестно, чем бы закончилась для нее последняя история, если бы садовник вовремя не заметил на дубе ее ярко-красное платье. Он подбежал как раз в тот момент, когда девочка прыгнула, размахивая руками, словно крыльями. Тогда старик успел поймать крошку, но, пролетая мимо последней ветки, девочка все же умудрилась распороть о торчащий сук ногу. Рана была глубокой и серьезной, и шрам долен был остаться как воспоминание о глупости и отваге юной Александры.

Чтобы избежать дальнейших недоразумений, за Александрой установили пристальный контроль. Денно и нощно гувернантка следила за девочкой, не сводя с нее глаз. И вдруг в один из дней, после прогулки с той самой гувернанткой, Саша, как ласково называли ее родители, заболела. Она слегла с температурой, а на следующее утро врачи озвучили свои самые страшные подозрения – двусторонняя пневмония. Болезнь, как оказалось позже, развилась давно, но из-за чересчур активного и подвижного характера девочки никто даже на миг не мог подумать, что с ней может быть что-то не так.

Узнав о своей болезни, Александра слишком мудро отнеслась к новому состоянию. Она не плакала и не грустила. Она смотрела на родителей взглядом, полным разумной безнадежности и обреченности, чем ужасно пугала их, давая понять, что принимает свою участь.

Не в силах смотреть на дочь, угасающую в ужасных муках, Виктор перестал навещать девочку. Он не мог смириться с ее болезнью и решил просто отстраниться, желая оставить в памяти ее улыбающиеся глаза и задорные ямочки на розовых щечках.

Все случилось спустя неделю, после того как доктор сообщил родителям о безнадежности ожиданий и о скором исходе болезни.

Александра лежала в своей постельке, укрытая одеялом, находясь в состоянии полного изнеможения. За время болезни ее любимым занятием стало наблюдение. Наблюдение за всем, что ее окружает.

Сейчас она следила за маленькой точкой на потолке, которая осторожно передвигалась в сторону окна.

Вдруг тихо скрипнула дверь, и маленькая Саша отвлеклась от своего занятия, чтобы посмотреть на вошедшего.

– Мама? – удивленно произнесла девочка.

Мама почти целый день не заходила к ней, намеренно отправляя вместо себя няню. Поэтому, затаив обиду, Саша, вместо того, чтобы уделить вошедшей женщине хоть чуточку внимания, вернулась к наблюдениям за своей точкой.

Точкой была небольшая муха, которая по законам природы должна была попасть в едва заметную сеть, расставленную маленьким паучком в углу Сашиной комнаты. Саша давно уже решила, что паучок теперь ее единственный друг, он часто спускался, зависая над ее лицом на тонкой ниточке. Словно это жуткое для всех существо понимало всю горечь Сашиного положения. И вот как раз в тот момент, когда маленькая мушка уже подбиралась к ловушке, Элизабет ладонью дотронулась до щеки дочери.

– Не сейчас, – буркнула Саша, продолжая следить за естественным ходом природы. – Это закон жизни, кто-то умирает, а кто-то живет. Естественный отбор. Ты ведь понимаешь?

Она посмотрела на мать таким понимающим взглядом, что Элизабет невольно сжалась. Столько мудрости сейчас таилось в сердце ее маленькой принцессы. Столько понимания всего происходящего.

Да, это ее дочь. Она не стонет и не терзается. Она с достоинством принимает удар, уготованный ей судьбой.

Но Элизабет не допустит этого. Она пришла для того, чтобы все исправить. Она не могла позволить своей смуглой девочке покинуть этот мир, так и не почувствовав жизни.

– Как ты себя чувствуешь? – ласково приглаживая липкие волосы дочери, спросила Элизабет.

– Скоро за мной придут ангелы, – не беспокоясь о том, как ее слова воспримет мама, спокойно ответила Саша.

Элизабет почувствовала холод, сквозивший в словах дочери, сглотнула комок, подкативший к горлу, и нервно приложила ладонь к пылающему лбу девочки.

– Зачем ты пришла? – не отрываясь от наблюдений, спросила Саша. – Не приходила так долго, могла не утруждаться.

– Я пришла помочь тебе.

– Мне поможет только чудо, и ты это знаешь. Ты же не волшебница, – с вызовом бросила Саша и отвернулась к окну.

Элизабет смахнула набежавшую на ресницы слезу и прошептала упавшим голосом:

– Закрой глаза.

Саша перевела взгляд на маму, лишь на мгновение задумалась, но, решив, что хуже уже не будет, послушно сомкнула веки.

Она почувствовала, как мама положила руку ей на лоб, и тут же ощутила странное тепло, исходящее от ее влажной ладони. Тело наполнилось невесомостью. Саша попыталась открыть глаза, но что-то мешало ей. Она так и лежала в темноте, чувствуя, как по телу разливается тепло, наполняющее ее силами. И боль, столько времени безжалостно ломающая ее кости, начала отходить, оставляя о себе лишь воспоминания. Тело вновь наполнилось силой и огнем жизни.

Саша сделала глубокий вдох, ее грудная клетка словно распахнулась навстречу свежему воздуху. И, почувствовав, что боль окончательно ушла, Саша открыла глаза и села.

Она была одна. Свежий воздух, который наполнил Сашины легкие, попадал в комнату через распахнутое настежь окно. В комнате вновь стало светло.

Саша перевела взгляд на окно. Яркий солнечный свет не резал глаза, как прежде, а наоборот, играл забавными солнечными зайчиками, прыгая по светлым стенам. Саша засмеялась, и ее смех колокольчиками зазвенел в стенах до недавнего времени мрачной комнаты. Еще совсем недавно здесь царили грусть и скорбь, а теперь словно зародилась новая жизнь.

Спрыгнув с постели, Саша почувствовала себя полной сил, но это было другое чувство, незнакомое и чужое. Саша выбежала в коридор в надежде найти маму и рассказать о своем исцелении.

– Мама! – радостно закричала девочка.

Но, несмотря на громкие крики, Элизабет не отвечала. Тогда Саша, прямо в пижаме, бросилась вниз.

– Мама! Я поправилась! Ты все же волшебница, – еще громче закричала она.

Но снова ответом на ее радость была тишина. Саша перебегала из комнаты в комнату, шлепая босыми ногами по венецианскому паркету, в надежде увидеть хрупкую фигуру Элизабет. Но той нигде не было.

Обежав весь особняк, Саша бросилась в кабинет профессора. Они часто проводили там дни и вечера, еще до болезни Саши. Это было последнее место в доме, где могла оказаться мама.