Девичник - Карен МакКаллах Лютц Страница 3

— По крайней мере, ты не заставала его с другой. — Он намекал на все еще мучивший его случай в «Вайпер рум».

— Ты встречаешься с самой совершенной девушкой в мире. Почему тебя вообще беспокоит, что Анджела тебе изменяла? Она осталась далеко в прошлом.

Зейди полила свою картошку соусом «Рэнч». С соусом «Рэнч» все лучше. Ее жизнь была дерьмом, но поскольку она была дерьмом с соусом «Рэнч», Зейди смогла выжить.

— Те, кто предает тебя, застревают у тебя в голове, должен тебе сказать.

Совершенно верно. Но Зейди не хотела допустить, что Джек еще имеет над ней какую-нибудь власть. На самом деле никакой. Во всяком случае, не над ее сердцем. Только над ее самолюбием, которое начало разрушаться с тех пор, как она сняла свою фату и «надела» выражение лица «У меня все в порядке».

— Кстати, ты говорила с Хелен? — Он спросил это как бы невзначай, но лицо его напряглось, как будто он старался то ли скрыть от нее что-то, то ли, наоборот, рассказать.

— Не говори мне, что вы порвали.

Хелен была ее двоюродной сестрой. Когда сестра Хелен, Дениз, выходила замуж прошлой осенью, Зейди притащила Грея с собой на это счастливое празднество. Прошел всего месяц с ее не свадьбы. Он был нужен Зейди, чтобы облегчить боль. Однако облегчить боль не удалось, поскольку Грей во время приема целовался взасос с Хелен на танцплощадке. Люди не должны были выходить замуж, раз она не вышла, и они не должны флиртовать, раз она этого не делает. Но это был не просто флирт. На самом деле Грей с Хелен стали встречаться. И влюбились друг в друга. И съездили в Напу. А девушку просто так не возят в Напу, если только у тебя нет серьезных намерений.

— Хотя если тебя бросают на винной дегустации — это не самый худший вариант, — произнесла Зейди. — По крайней мере, ты можешь утопить свое горе в неплохом мерло.

Она шутила, но потом поняла, что именно это, возможно, и произошло, и пожалела, что сказала так. Грей был влюблен, а она никому не желала разбитого сердца, хотя Хелен и не принадлежала к числу ее любимых родственников. Для этого имелось несколько причин, и самая главная из них заключалась в том, что Хелен никогда в жизни не совершала ни одного плохого поступка и никогда не позволяла никому забывать об этом.

— Мы помолвлены.

Он сказал это, отправляя в рот вилку с расплавленным сыром. Как будто объявлял, что только всего лишь продал свой «сааб» и купил «вольво».

Зейди вылупила на него глаза: — Прости, мне послышалось, ты только что сказал, что вы с Хелен помолвлены. Но этого не может быть, потому что ты бы позвонил мне в ту самую секунду, когда это случилось, а не ждал бы четыре дня, чтобы сообщить мне об этом, пока мы слушаем «Так сладко болит» на этом чертовом музыкальном автомате.

— Я не мог позвонить тебе из Напы, это было бы слишком нелепо. Она бы услышала, а я не могу говорить с тобой в ее присутствии. Она всегда хватает трубку и странно смотрит на меня, когда я называю тебя «неудачницей».

— Вы помолвлены. Ты и Хелен. Собираетесь пожениться.

— Да.

У Зейди гудело в голове. Как будто вся кровь из ее тела устремилась спасать мозги от такой новости.

— И когда свершится это благословенное событие?

— Скоро. Она сказала мне, что заказала отель в тот день, когда я признался ей, что люблю ее. Она уже купила платье.

— Хелен? Уверена, она купила платье, когда ей было восемнадцать. У нее свадебный альбом лежит с двенадцати лет, в ожидании, пока заполнится фотографиями.

Грей нахмурился:

— Ты говоришь зло.

— Как я могу злиться? Мой лучший друг женится на моей двоюродной сестре, а для меня единственное подобие любви — это ласкать себя, вожделея к подростку, которого мне положено учить. Почему это должно меня огорчать? — Зейди потерла виски.

Грей снова наполнил стаканы.

— Ты преувеличиваешь. Кроме того, я хочу познакомить тебя со своим другом Майком. Хочу попросить его быть одним из моих свидетелей. Думаю, он тебе понравится.

Теперь Зейди действительно опьянела.

— Если ты еще раз упомянешь в моем присутствии Майка…

— А что? Он отличный парень.

— Ты говорил, — сказала она.

— Так почему бы тебе с ним не встретиться?

— Потому что мне не нужны суррогаты из жалости. Я не собираюсь встречаться с твоими убогими друзьями только потому, что ты думаешь, будто я никогда не найду никого сама.

Она подозвала официантку, чтобы получить еще кувшин. Вечер превратился из очень долгого в очень короткий. Ей достаточно просто много выпить, чтобы к десяти часам отрубиться прямо тут, в кабинке. Она представила себе, как Грей будет нести ее к своей машине. А потом тащить ее вверх по лестнице в ее квартиру в Шерман-Оукс. И бросит ее, потому что она слишком тяжелая. Потом снова взвалит ее на себя и протащит в дверь, уложит лицом вниз на кушетку, поставив у изголовья маленькую ивовую корзину для мусора от «Бед, Бат энд Бейонд». Нельзя тошнить в плетеную корзину. Из нее течет. Ей была невыносима мысль о полупереваренных картофельных шкурках, вытекающих на пол ее квартиры, в то время как Грей и Хелен сидят, прильнув, друг у другу, возле огня, у него дома. Хелен, черт возьми, была такой рассудительной. Она даже будто слышала ее слова: «Почему Зейди разрушает себя? Джек бросил ее полгода назад. Она должна с этим справиться. Он всего лишь актер из мыльной оперы. Из второстепенной сюжетной линии. Что тут особенного?»

— Я пытаюсь устроить твою судьбу не из жалости. Я пытаюсь устроить твою судьбу потому, что хочу, чтоб ты была счастлива.

— Если ты хочешь, чтоб я была счастлива, избавь меня от свиданий вслепую.

В музыкальном автомате заиграли «Славные деньки», и она начала плакать. Она была уже не молода. У нее уже не был шестой размер. Она уже не была той девушкой, которая способна встречаться с мужчиной, если есть вероятность, что он ее бросит. И она уже не была той девушкой, у которой есть лучший друг, готовый о ней позаботиться. Теперь у него будет жена, и он будет занят ею. Жена-совершенство. Двадцативосьмилетняя жена, чьи волосы даже не нужно подкрашивать.

— Мы больше с тобой не увидимся, да? Грей покосился на нее:

— Ты о чем, черт возьми?

— Ты будешь занят покупкой мебели в «ИКЕА», предварительной записью в детский сад и овуляциями. Мы сюда больше никогда не придем, не так ли? Это моя последняя картофельная шкурка. Это мой последний кувшин пива. Это мой последний славный денек.

— Ну, хорошо, ты пьяна. Обычно это неплохо, но учитывая, в каком ты настроении, у меня возникает вопрос, наилучший ли это расклад.

— Пошел ты в задницу, Грей. Я не пьяна. Сказав это, Зейди встала, схватила свою сумочку и направилась к двери. Не то чтобы она не была пьяна — просто она не хотела, чтоб ей об этом говорили. По крайней мере, не лучший друг, только что предавший ее, объявив о своей помолвке, в то время как она не была помолвлена. Она прошла мимо байкеров.