Музыка любви - Хэдер Макалистер Страница 3

– На этот раз она раздражена.

– Да она и вчера была не слишком довольна.

– Но сегодня она просто в ярости.

– Ладно, пусть немного подождет. Я поговорю с ним.

Сидя в своем кабинете, отгороженном от лаборатории прозрачной стенкой, Спенсер Прайс притворялся, что не слышит разговора коллег. Он писал годовой финансовый отчет, что всегда повергало Спенсера в уныние и портило настроение.

– Но ты же не скажешь ему про... – неуверенно пробормотал чей-то голос.

– Я все улажу!

Спенсер уже жалел, что дверь в кабинет открыта. По старой привычке он лишь прикрывал ее, придерживая неисправными опытными образцами механической руки. Вытаскивать механизмы каждый раз из-под двери было утомительно, кроме того, их просто больше некуда было девать.

– Эй, Спенсер...

Он оторвал взгляд от монитора.

– Ну что там у тебя, Гордон? Я очень занят. Его старший научный сотрудник не улыбался, как обычно, и это было не к добру.

– Звонит та дама из «Техасцев». Подожди, – остановил Гордон шефа, который потянулся, было к телефону. – Тут такое дело....

Заметив, что весь коллектив лаборатории сгрудился за спиной Гордона, Спенсер совсем упал духом.

– Ну что там еще?

– Говорил же я тебе, что сейчас неподходящее время, – пробурчал кто-то.

– Ты наверняка заметил, как увеличился поток почты в нашу лабораторию с момента публикации в «Техасцах» статьи о нашем календаре.

Это было мягко сказано. Все оглянулись на огромные холщовые мешки в углу кабинета.

– Некоторые из нас, а вернее, все, кроме тебя, читали эти письма и встречались с женщинами, их авторами.

– Я знаю. Последние три месяца вы только об этом и говорите. Ты задерживаешь меня, Гордон.

– Я надеялся, она повесит трубку.

Красный огонек на телефонном аппарате Спенсера горел по-прежнему. Спенсер пристально посмотрел на коллегу. Гордон скривился.

– К ним поступили жалобы.

– Кто же жалуется? И на что?

– Некоторые женщины, с которыми мы встречались, очевидно, сочли, что мы выглядим не так, как на фотографиях в календаре, и позвонили в редакцию «Техасцев».

Спенсер обескуражено посмотрел на своего старшего сотрудника: интересно, сколько же их было, этих «некоторых женщин».

– Так что вы натворили?

– Ничего, – ответили все хором. Гордон откашлялся. – Просто мы несколько увлеклись компьютерным ретушированием фотографий, которые использованы в календаре. Но, с другой стороны, ведь наш внутренний мир от этого не изменился. Ведь так? – Он оглянулся в поисках поддержки.

– Нужен им твой внутренний мир, – пробурчал крупный мужчина, стоявший сзади.

– Тихо, ребята, я понял, к чему вы клоните, – вздохнул Спенсер. – Я знал, что эта история с журналом добром не кончится.

– Да брось ты! Вспомни, как быстро мы распродали остатки календаря после той статьи в осеннем выпуске, – напомнил Гордон. – И не забудь, что мы на нем неплохо подзаработали.

Поиск средств, для создания механической руки занимал практически все свободное время Спенсера.

– Что она за фрукт?

– Зовут Тонья. Блондинка. Свободна.

– Спасибо. – Спенсер, откинулся на спинку стула. – То-нья, – протянул он, стараясь представить свою собеседницу. – Это Спенсер Прайс. Как поживаете?

– Неужели сам мистер Декабрь! Я уж подумала, что вы тоже не существуете.

– Тоже?

– Сначала мне жалуются разъяренные женщины, что на свидания приходят вовсе не те, кто в календаре, а потом вы не отвечаете на мои звонки и факсы.

– Какие звонки? – Спенсер недовольно взглянул на Гордона. Тот подошел к столу и поднял стопку бумаг, под которой оказались розовые бланки сообщений и факсы. Спенсер разложил их, как игральные карты, и снова взглянул на Гордона. Вся компания, попятившись, выползла из кабинета.

Спенсер понимал, что сам виноват. Став руководителем проекта, он совсем забросил науку и погряз в административных хлопотах. А тут еще этот финансовый отчет...

Он повернулся на стуле к окну – исправить ситуацию будет нелегко, придется пустить в ход все свое обаяние.

– Тонья, мой сотрудник по ошибке не передал мне ваших сообщений. Чистое недоразумение! Я просил ребят не беспокоить меня. Примите мои извинения. – Что еще сказать? Он улыбнулся, зная, что это делает его голос неотразимым. – Я просто завален работой.

– А я – жалобами читательниц, – огрызнулась редактор, но Спенсер все же уловил, что Тонья больше не злилась. – Ну, хоть кто-нибудь там у вас похож на свою фотографию в календаре?

Молодой человек усмехнулся, стараясь разрядить обстановку.

– Это все ретушь! Знаете, на фотографиях все выглядят по-другому. Важно еще, при каком освещении смотреть.

– Доктор Прайс, позвольте, я процитирую вам маленькие отрывки из писем: «Растолстевший идиот... с красными ушами... все время пялился на мою грудь...» – Спенсер узнал портрет Боба, прикрыл глаза и потер переносицу. – Или вот еще: «Одутловатый болван... У этого яйцеголового нет мышц... он, наверное, и в спортзале-то не был ни разу в жизни... Какое-то насекомое... Я ожидала увидеть привлекательного загорелого парня, который увлекается серфингом, с волосами на голове, а не на спине».

– Может, те, кто остался доволен, просто не позвонили вам, – прервал Спенсер раздраженную редакторшу.

– Мы связались со всеми, кто интересовался мужчинами из календаря, среди них довольных не было. Вы стоите нам денег и подрываете безупречную репутацию журнала.