"Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…" - Николь де Бюрон Страница 3

Отец приходит в себя.

– Может, ты познакомишь меня с этим господином? – произносит он ледяным тоном.

– Хоан. Хоан Васкес. Знаменитый бразильский танцор.

Деточка поворачивается к своему новому обожателю и делает ему непонятные знаки, на что красавец (он и в самом деле хорош: высокий, стройный, мускулистый, глаза зеленые, зубы ослепительно белые, кожа гладкая, черная) отвечает столь же непонятной речью.

– Это он на каком языке разговаривает? – спрашивает Муж сквозь зубы.

– На португальском, – высокомерно отвечает Ализе. – В Бразилии говорят на португальском.

– Догадываюсь, – бурчит ваш супруг. – В школе учил.

– А ты знаешь португальский? – удивляетесь вы.

– Нет.

– Так как же вы объясняетесь?

– А никак, – улыбается Деточка, – может, поэтому нам так и хорошо...

Видя наши удрученные лица, она перестает улыбаться. Затем снова поворачивается к своему возлюбленному и что-то изображает жестами.

Бразилец одобрительно кивает и...

... начинает снимать с себя одежду.

– Что он делает? – Ваш супруг понемногу теряет терпение. – Раздевается догола?

– Не знаю. Непредсказуемый молодой человек, – замечаете вы.

Деточка включает «Болеро» Равеля на своем лазерном плеере.

Хоан танцует.

Вы замираете от восхищения. В танце этот юноша – Бог. Кажется, и Любимый Муж разделяет ваш восторг. Когда музыка стихает, вы не можете удержаться от аплодисментов, супруг и дочь тоже.

Возлюбленный Ализе скромно улыбается.

Великолепен, ничего не скажешь.

– Ура! Гуляем! – радуется Деточка и запускает теперь бешеную сальсу. Хоан обхватывает Ализе за талию. Ваш супруг, немного поколебавшись, делает то же самое с вами. Ча-ча, ча-ча-ча! Ча-ча, ча-ча-ча!.. Вы шалеете от счастья. Вам снова двадцать лет, а ведь тогда вы слыли одной из лучших танцовщиц в «Табу» на Сен-Жермен-де-Пре. Рассказы об этом ваши внуки слушают как завороженные и ушам своим не верят: «Бабуль, расскажи еще, как ты летала через плечо своего кавалера, когда была молодой и худенькой».

Короче, вы оттягиваетесь.

До тех пор, пока из дома напротив не доносится разъяренный окрик:

– Да прекратится этот шум или нет!

Танец обрывается.

– Извините нас, месье Мартен, за незапланированную вечеринку...

– А мне, между прочим, завтра на работу! – ревет месье Мартен в свое окошечко (в туалете он, что ли?).

– Мне тоже, кретин! – запальчиво орет ваш супруг.

Вы поспешно закрываете окно, пока Любимый Муж не затеял ссору с соседом. Но все равно месье Мартен, которого вы встречаете в арабской бакалее, будет хмуриться еще полгода.

– А теперь – спать, – командует Муж.

И с достоинством выходит из комнаты. Вы идете за ним следом, послав влюбленным воздушный поцелуй.

Возвратившись на супружеское ложе, вы передразниваете своего Повелителя:

– Он у меня в два счета вылетит... Вылетел?

Муж пропускает колкость мимо ушей и бормочет, засыпая:

– Не нравится мне этот тип!

– Почему?

– Он выше меня!

Все понятно. Ваш Любимый Муж чрезвычайно гордится своим ростом: 1 м 92 см – и ненавидит всех особей мужского пола, если они выше его хотя бы на миллиметр. Впрочем, несмотря на огорчение, он мгновенно отключается и принимается храпеть, как загнанный паровоз, включив перед этим «Франс-Культюр» («Соотношение единственного и множественного у Пифагора»). Вам же светит бессонная ночь.

В голову лезут всякие бредовые мысли. А вдруг Деточка, при ее-то пылком нраве, и вправду выйдет за Хоана?

– Да что ты! – шепчет вам на ухо Мельхиор, прятавшийся до этой минуты в корзине, а теперь занявший свое обычное спальное место – клубочком у вас под боком. – Ты же прекрасно знаешь, что она клялась десятки, сотни раз, что никогда не выйдет замуж и никогда не будет иметь детей. Она мечтает стать «Пикассо»!

– У Пикассо была куча детей, и это не мешало ему писать картины.

– У него была куча женщин, которые с этими детьми нянчились. Соски и пеленки ему жизнь не отравляли.

– Видишь ли, Котик, девушки непостоянны, они могут внезапно изменить мнение, если мелькнет на горизонте красивый парень.

Снова представляете себе, что Деточка живет в тысячах километров отсюда, и мороз пробегает у вас по коже.

– Переедешь в Бразилию, и все дела, – мурлычет Мельхиор.

– Ты с ума сошел! Бросить Любимого Мужа, Старшую, троих внуков – это невозможно!

– Значит, эмигрируем все вместе. Сиамская кошечка с седьмого этажа рассказывала мне, что это потрясающая страна. Ее хозяева туда часто ездят. По ее словам, там жирные мыши и тьма других потешных зверьков.

И вы начинаете фантазировать. А вдруг в этом далеком краю вам удастся осуществить свою детскую мечту? Огромная фазенда, великолепный дом, патио с кафельным полом, 30000 гектаров земли, 30000 голов скота, 50 vaqueros [1], а впереди мчитесь галопом вы на маленькой черной лошадке. Вы были созданы не для того, чтобы сидеть тут в четырех стенах, а чтобы, как Скарлетт О'Хара, управлять поместьем Тара, покорять Дикий Запад и бесконечные просторы Латинской Америки, как Каламити Джейн [2], и как Джон Уэйн [3], сопровождать гигантские стада зебу.

Засыпая, вы летите за штурвалом маленькой «Сесны» в Рио за покупками и в Копакабана на пляж.

– Да здравствует Бразилия! – шепчет Котик и тоже погружается в сон.

Несколько дней спустя.

Половина девятого утра.

Вы сражаетесь с компьютером.

Ну да, вы все-таки не устояли перед напором Любимого Мужа. А он не мог больше видеть, как вы печатаете свои тексты на вашей обожаемой красной «Валентине» – старенькой механической машинке фирмы «Оливетти-1930».

Любящий супруг подарил вам чудо современной техники со встроенным принтером (или что-то в этом роде) и пригрозил, что не будет разговаривать с вами три месяца, если вы не научитесь этим чудом пользоваться.

– Все мои секретарши прекрасно справляются. Что, ты глупее их?

Видя вашу растерянность, он смягчился и оплатил вам частные уроки. К вам явилась очаровательная дама и объяснила, как пользоваться этой штукой.