Мятежный восторг - Джейн Арчер Страница 3

Жанетта покачала головой и склонилась над миской, вдыхая аромат мяса и свежеиспеченного хлеба. Сейчас она чувствовала себя гораздо лучше и надеялась после короткого отдыха продолжить путешествие. Сильнее всех других чувств ею, пожалуй, владело удивление: ведь она получала подлинное удовольствие от простой пищи на каком-то захолустном постоялом дворе – и притом ничуть не меньшее, чем от изысканных яств в родном замке. «Вот так и опускаются», – подумала она без малейшего раскаяния.

До ее слуха вдруг донеслось слово, от которого по коже прошел озноб. Это было слово «Лис», выкрикнутое хозяином громче других. Так звали самого прославленного на юге Франции разбойника с большой дороги. Хотя никто не знал, как он выглядит (во время ночных грабежей его люди всегда первым делом гасили лампу кучера), прозвище было известно всем. Очевидцы утверждали, что у него профиль аристократа, хотя он чересчур мощно сложен для человека с голубой кровью. Он и вел себя так, словно не был чужд хороших манер, пусть даже награбленное шло на нужды простолюдинов (в чем, надо заметить, Жанетта сильно сомневалась). Однако независимо от происхождения Лис был отщепенец, человек вне закона. А жаль, подумала она. Жаль, если он не так благороден, как говорят. Дворяне отличались жадностью и яростно соперничали друг с другом за право владеть землей. Кроме поместий, титулов и денег, для них ничего не существовало, влечение к женщине не шло ни в какое сравнение с жаждой богатства и власти.

Девушка отважилась лишь на легкий вздох. Подобрав еду до последней крошки и опустошив стакан, она снова откинулась на жесткую спинку, закрыла глаза и некоторое время наслаждалась покоем. Сейчас она совсем не думала о том, что спасается бегством.

Из дремоты ее вывели шаги. Они были, пожалуй, не громче поступи рыси по ковру прелых листьев, но когда затихли рядом, девушка инстинктивно почувствовала опасность и открыла глаза. Перед ней стоял тот самый незнакомец. Скудное освещение не позволяло разглядеть черты его лица, но что-то в нем показалось Жанетте знакомым. На щеке виднелась длинная бледная черточка шрама от дуэльной рапиры.

Странно, но она ничуть не испугалась, хотя незнакомец разглядывал ее пристально и бесцеремонно. Глаза, в полумраке горящие, как уголья, казалось, заглядывали ей в самую душу. Он сделал к ней еще шаг, и Жанетта, не выдержав его взгляда, отвернулась, «Что ему нужно? – думала она. – Кто бы он ни был, пусть уходит и оставит меня в покое!»

Молчание затянулось. Когда Жанетта наконец отважилась поднять глаза, она увидела лишь широкую спину незнакомца, направляющегося к выходу. Оставшись одна, она поежилась. Что было во взгляде этого человека? Нечто необычное – больше чем просто похоть простолюдина. Что-то… возвышенное? Но чего ради? Разумеется, это было – не могло не быть – простое вожделение к женщине. И все же, вспомнив пристальный взгляд незнакомца, Жанетта испытала неожиданное и непонятное смятение чувств.

Ничего удивительного, если она не понимает, что с ней происходит. Впервые за девятнадцать лет она предоставлена самой себе, и впереди ее ждет неизвестность. Одиночество – это ее спасение, и все же так хочется разделить его с кем-то надежным, сильным, кому можно довериться, на кого можно положиться!

Будущее представлялось Жанетте неопределенным, как смутный контур в тумане, одновременно манящий и пугающий. Ей было страшно, очень страшно, но может быть, это объяснялось обычной усталостью. От дорожной тряски болела каждая косточка, казалось невозможным подняться из-за стола и проделать короткий путь наверх, в комнату с кроватью. Веки с каждой минутой тяжелели все больше и наконец опустились, голова склонилась на грудь. Жанетта погрузилась в сон.

– Мадемуазель Жанетта! Проснитесь!

Это был голос Жоржа, кучера. Он прорезал тишину зала, и девушка открыла глаза. Спросонья она не сразу вспомнила, где находится. Сердце колотилось как безумное. Хозяин, протиравший за стойкой кружки, ехидно усмехнулся и вернулся к своему занятию. Жанетта потрясла головой, чтобы прогнать сонливость.

– Что случилось, Жорж? – с напускным спокойствием осведомилась девушка.

– Мадемуазель Жанетта, нужно немедленно уезжать! Она улыбнулась, стараясь справиться с паникой.

– Но что случилось? Я уверена, что нет причин для волнения.

– Нам нужно ехать! Нужно! – громко сказал кучер. – Я говорил с младшим конюхом, тот считает, что здесь небезопасно!

– Но я не могу выехать прямо сейчас! Я слишком устала. Жорж, готовый сорваться на крик, взял себя в руки и продолжил с необычной для него настойчивостью:

– Мадемуазель, времени для объяснений нет. Поверьте на слово: выехать нужно немедленно! И я, и лошади передохнули достаточно, чтобы продолжить путь.

Девушка все еще колебалась. Тогда он схватил ее за руку, чего никогда не позволял себе прежде, и потянул к двери. Эта непочтительность убедила ее лучше всяких слов. Жанетта покорно пошла за ним и лишь оглянулась через плечо, чтобы запечатлеть в памяти этот низкий полутемный зал и, может быть, тень присутствия загадочного незнакомца. Когда взгляд ее встретился с неодобрительно прищуренными глазами хозяина, она поспешно отвернулась и переступила через порог.

У двери уже ждал запряженный экипаж. Жорж нетерпеливым толчком подсадил ее внутрь, на удобные кожаные подушки (казалось странным, что долгая езда на них может так измучить), с треском захлопнул дверцу и вскочил на облучок. Лошади рванули с места, и Жанетту швырнуло назад. Слушая непрерывное щелканье кнута, она спрашивала себя: что случилось с ее обычно спокойным кучером? Мерный топот копыт и покачивание кареты постепенно успокоили Жанетту, и в перестуке подков ей чудилось слово «Марсель» – слово, означающее «безопасность». Прекрасный город на морском берегу, город, где жила тетка Жанетты по матери, Гретхен. Правда, она мало ее знала и не видела самого детства, но тетя Гретхен осталась в памяти как волевая и на редкость честная женщина, готовая прийти на помощь в любую минуту и по любому поводу. Впрочем, выбора все равно не было: это был ее единственный шанс.

Неожиданно перед мысленным взором Жанетты явилось, стирая смутный образ тетки, совсем другое лицо. Жан-Клод д'Арси, барон де Сангуин. Чем бы она ни занималась, о чем бы ни говорила – она думала только о нем, первом и единственном возлюбленном. Жан-Клод! Разве можно было остаться равнодушной к его совершенным чертам, к его аристократической, утонченной красоте! Бледное лицо, холеные длинные пальцы, белокурые локоны и непроницаемый, холодноватый взгляд голубых глаз. Жан-Клод!

С самого детства он был кумиром Жанетты. Она обожала его, почти боготворила. Он и мальчишкой всегда был разодет в атлас и кружева – ни пятнышка, ни морщинки на безукоризненно сшитом костюмчике.

Четыре года назад, ей тогда было пятнадцать, на «Сангуин» обрушилось несчастье. Карета барона и баронессы, родителей Жан-Клода, перевернулась на полном ходу, и оба они погибли. Их сын, в то время девятнадцатилетний юноша, унаследовал «Сангуин», по праву считавшийся самым прекрасным поместьем в округе и граничивший на севере с «Бонтемпом», имением Алена де Виньи, а на востоке – с «Верленом», принадлежавшим отчиму Жанетты.