Непокорная пленница - Вирджиния Линн Страница 3

— Что-нибудь еще, мисс Уитни?

Мэри хмуро посмотрела на госпожу. Уитни, обычно такая невозмутимая, вернулась после короткого интервью необъяснимо взволнованной и сразу потребовала чего-нибудь выпить, желательно покрепче. Сейчас она взмахом руки отпустила ее, — Нет, я уже в полном порядке. Бренди было то, что нужно. Я бы предпочла остаток дня провести в одиночестве. Ты послала мою записку в тот отель?

— Да. Как жаль, что вы не застали мистера Каттера.

Но записку я отослала, так что завтра он будет ждать вас в вестибюле. Если бы его это не устраивало, он бы, конечно, прислал ответ.

Уитни кивнула:

— Да, в любом случае завтра — это лучше. С утра я буду свежее.

Она изменила позу, положила голову на высокую гнутую спинку кресла и поправила легкое одеяло, которым прикрывала ноги. Доброе старое бренди сразу согрело изнутри, но на то, чтобы расслабилось тело, ушло несколько минут.

Мэри неслышно выскользнула за дверь и ушла к себе в соседнюю комнату. Уитни села и стала обдумывать, что скажет Каттеру, когда они наконец встретятся. Если он пойдет на сотрудничество — отлично, но надо приготовиться и к встрече с неблагожелательным субъектом. Ей приходилось иметь с такими дело, и у нее было несколько уловок, с помощью которых она добивалась нужной информации.

Постукивая наманикюренными пальчиками по маленькому круглому подбородку, Уитни размышляла, сощурив золотистые глаза. Как ей сделать выдающийся роман, который она собирается состряпать, быстро и отхватить кучу денег? Ее главный герой, стоящий одной ногой в мире белых людей, другой — в мире индейцев, предоставлял хорошие возможности: преданность обоим лагерям, естественный внутренний конфликт. Но нужен особый угол подачи материала. Есть уже немало книг, где автор сочувствует индейцам. Правда, критики их ругают, потому что конфликты в них разгораются на территории резерваций.

После недолгого размышления она решила, что идея появится в ходе дискуссии с Каттером.

— Если только он может вразумительно говорить, — пробурчала она себе под нос. А если нет? Что, если он настоящий дикарь, косноязычный, едва способный выражать свои мысли, не то что обсуждать абстрактные идеи?

— Не опережай события, — приказала она себе и поудобнее устроилась в кресле. В конце концов, он же читал ее телеграммы, значит, грамотный. От него требуются только факты, а разукрасит их она сама.

Каттер недоверчиво посмотрел на своего друга Теджаса:

— Ты сделал — что?

Мексиканец слегка пожал плечами, обвел взглядом переполненный бар и с примирительной улыбкой сказал:

— Я сделал это ради тебя, амиго.

— Черта с два! Ты сделал это ради денег!

Еще одна слабая улыбка.

— Да, может, я и об этом думал!

— Плохо думал, осел, — холодно сказал Каттер. — Ведь знаешь, что я бы ни за что не согласился. Это вмешательство в мою личную жизнь. К тому же эти дешевки-писатели хотят только выудить историю на продажу.

Я не собираюсь с ними сотрудничать, Теджас. На меня не рассчитывай.

Он встал, его худая жилистая фигура нависла над маленьким Теджасом. Тот тоже встал и горячо заговорил:

— Но это такая куча денег, дружище! Тысяча долларов! Всего за несколько минут разговора! Можешь сказать то, что хочешь, и умолчать о том, о чем не хочешь говорить, это же так просто! Будет похоже на правду.

Наверняка этот североамериканец — придурок!

— Нет, это ты придурок. — Каттер просверлил Теджаса тяжелым взглядом. — Легких денег не бывает, пора бы знать.

Хватаясь за соломинку, Теджас зачастил:

— Посмотри, вот телеграмма. Все, что надо этому придурку, — информация, из которой он состряпает рассказ, и разрешение использовать твое имя. В газетах твое имя все время полоскают, а ты не получил за это ни песо!

Подумай, тысяча долларов! Можешь купить для апачей много земли, и никто эту землю не сможет отнять…

Каттер ехидно вставил:

— У апачей уже есть земля, забыл? Резервация Сан-Карлос.

Теджас передернулся:

— Да, ты знаешь, как они живут. Может, ты мог бы что-то поправить, а?

— Ты, кажется, забыл, зачем мы приехали в Тумстон.

У нас есть план, как изменить условия существования в Сан-Карлосе.

— Тысяча долларов нам только поможет!

Каттер тряхнул головой, снова сел и с улыбкой посмотрел на Теджаса:

— Кажется, ты немало для этого потрудился?

— Может, я о другом беспокоюсь, амиго. Мне не по душе мысль, что я до конца жизни должен буду ходить с оглядкой, когда то же самое мы могли бы получить от некого горожанина, у которого денег больше, чем мозгов.

Покачиваясь на задних ножках стула, Каттер кивнул:

— Согласен, это бы упростило дело, но Одинокий Волк будет очень разочарован. Он обожает раздражать армию.

— Он найдет для этого другие способы, — сказал Теджас, и оба засмеялись.

— Я подумаю, — сказал Каттер с улыбкой, но Теджас воспринял его слова как согласие.

— Великолепно! Я знал, что ты поймешь мудрость моего плана, амиго, и теперь…

— Теджас, я сказал, что подумаю. Вот и все. Я еще не видел этого нью-йоркского джентльмена, который хочет отвалить мне кучу денег за лживые байки, а на большее можешь не рассчитывать.

— Э-э, ты это сделаешь! Я знаю, что сделаешь! Еще бы, за тысячу долларов!

— Пока что для нас и десять долларов — хорошие деньги, — подсчитал Каттер.

— Но не для известного — или надо говорить неизвестного? — убийцы по имени Каттер! Нет, амиго, никто не поверит, что у тебя в кармане нет денег всех тех банков, которые ты, конечно же, ограбил или…

— Или почтовых карет, которые я брал на мушку? — Каттер тряхнул головой и швырнул на стол несколько монет. — Теджас, иногда я почти жалею, что не так плох, как моя репутация. Может, тогда у меня хватило бы денег, чтобы уехать из Аризоны.

Теджас искоса посмотрел на него:

— Но ты не уедешь, амиго, даже если у тебя будет больше денег, чем у Джея Гоулда.

Каттер пожал плечами, встал и пошел по покрытому соломой полу к выходу, толкнул дверь и вышел на темную, грязную улицу. По всей главной улице шумного ночного городка колыхались причудливые тени от газовых фонарей и света из окон. Воздух наполняли взрывы смеха, тихие звуки и отдельные выкрики.

Каттер чиркнул спичкой, закуривая тонкую сигариллу, и вспышка осветила его лицо. В чертах лица отражалась присущая ему неугомонность, толкающая на решительные поступки. Он ругнулся, но когда Теджас подошел, Каттер уже надел привычную маску невозмутимости.