История одной страсти - Патриция Поттер Страница 3

— Но день или два…

— Иммигрантов быстро раскупят.

Фэнси нахмурилась. Джон уже больше месяца говорил о том, что нужно взять человека для работы в поле. Однако мысль о покупке работника-иммигранта была ей не по душе. Свободолюбивая натура Фэнси противилась решению Джона, но ничего лучше она предложить не могла. Фэнси сама пыталась помогать Джону в поле, пока Фортуна присматривала за детьми, но так не могло продолжаться долго. Фортуна сама нуждалась в опеке, она не могла говорить и мало чем отличалась от ребенка. Она была похожа на застенчивого эльфа и при любой возможности убегала в лес, предпочитая одиночество или общество бессловесных существ. Часто Фортуна исчезала на рассвете и не появлялась часами.

И все же, привести в дом человека, который не волен распоряжаться собой…

— Ты уверен в своем решении? — спросила она, и в голосе отразились ее сомнения.

— Это единственный выход для нас, Фэнси, — объяснил Джон с тяжелым вздохом. — Иммигранты сами соглашаются на работу, чтобы попасть в Америку. Это не рабство, а всего лишь наемный труд. Кроме того, если мы не выручим достаточно денег за табак, то не сможем прокормить лошадей зимой. Мне же одному засеять поле не под силу. Ты же знаешь, как жаль мне было продавать Смельчака, но у нас не было выбора. Нет его и сейчас.

Смельчак, двухлетний породистый жеребец, подавал надежды на славное будущее и был любимцем Джона. Но сохранение племенных лошадей было важнее обладания призовым скакуном, и поэтому Смельчак был продан, чтобы на вырученные деньги приобрести работника на ферму. То, что Джон решился на такой шаг, лишний раз подтверждало, как сильно пошатнулось его здоровье.

Фэнси подошла к мужу и положила руку ему на плечо. Его бледная кожа, давно не знавшая румянца, в последнее время приобрела сероватый оттенок. Джону исполнилось сорок четыре года, но выглядел он старше на десяток лет.

Фэнси захлестнула волна нежности. Она никогда не понимала, как Джон и Роберт могли появиться на свет у одних родителей. Алчный, жестокий, честолюбивый Роберт был полной противоположностью брату. Роберта переполняла жгучая обида на то, что не ему, старшему сыну, а Джону отец оставил лучший участок земли у реки и самых ценных породистых лошадей — гордость семьи. Роберт получил почти всю семейную недвижимость, но та часть наследства, что уплыла из его рук, до сих пор не давала ему покоя.

«Роберт никогда не забывает обид», — с внезапной вспышкой гнева подумала Фэнси. Он мог бы помочь брату, если бы захотел. Но вместо этого он использовал все свое огромное влияние, чтобы никто из местных фермеров не предложил Джону свою помощь, с тех пор как тот заболел. А если бы Роберт знал, насколько болен брат, он… возможно, с радостью занялся бы подготовкой его похорон.

Фэнси стиснула зубы, не позволяя гневу вырваться наружу. Если бы она могла получить волшебное снадобье, которое исцелило бы ее мужа! Она заваривала особый чай и готовила Джону настои из лечебных трав, но не знала, что еще можно сделать, чтобы поддержать его. Доктор, осмотрев Джона, подтвердил, что его сердце ослабело, но и он не смог предложить действенное лекарство. Наверное, лучшим — и единственным — выходом станет покупка работника-иммигранта. Это позволит Джону переложить львиную долю работы на чужие плечи и сбережет его силы.

Фэнси обхватила плечи руками.

— Разве мы с детьми не поедем с тобой?

Джон покачал головой:

— Ты бы все равно не смогла присутствовать на торгах. И потом, меня не будет несколько ночей. Кто-то должен позаботиться о лошадях, а Фортуна… — Он запнулся и умолк.

Фэнси поняла, что муж не желает плохо отзываться о Фортуне. Он относился к ней с добротой и снисходительностью, скрывал свое недовольство, когда оно возникало. Фэнси и сама понимала, что на Фортуну не всегда можно положиться.

Тревога за здоровье Джона не отпускала ее — Фэнси беспокоило, что ему придется проделать долгий путь в Честертон в одиночестве. Еще меньше ей хотелось, чтобы он возвращался домой в обществе иммигранта неизвестного происхождения и моральных устоев. Но, конечно же, Джон достаточно умен, чтобы не покупать каторжника.

— Может быть, ты найдешь кого-нибудь, кто умеет читать и писать, — нерешительно произнесла она. — Кто сможет… научить детей грамоте.

— Я постараюсь, — откликнулся он устало. — Но главное для нас — найти сильного человека, который будет возделывать кукурузу и табак.

Она подавила в себе порыв упрашивать и умолять его, используя все мыслимые доводы. Джон так и не научился читать, хотя в детстве им с братом давал уроки домашний учитель. Однако буквы и цифры, которые Роберт запоминал с легкостью, для Джона навсегда остались лишь путаницей знаков. Сознание неудачи и собственного бессилия преследовало его, омрачая жизнь.

Фэнси догадывалась о чувствах мужа. Она тоже не умела читать, что было предметом ее самых горьких сожалений. Больше всего она хотела, чтобы ее детям удалось то, что не удалось ей. Хотя в окрестностях не было никого, кто мог бы научить детей грамоте, Фэнси все же надеялась, что они получат образование. И она тоже.

На каминной полке в столовой уже теснились книги, которые Фэнси покупала при каждой возможности, мечтая когда-нибудь их прочесть. Эти фолианты в кожаных переплетах олицетворяли все ее надежды на будущее.

Джон отставил тарелку и поднялся из-за стола.

— Я, пожалуй, пойду спать.

Фэнси кивнула, и он направился к их комнате, потом внезапно обернулся и взял ее ладонь в свои.

— Я скучал по тебе, — тихо произнес он.

От его признания у Фэнси защемило сердце. Джон почти никогда не проявлял своих чувств открыто. Даже наедине она никогда не слышала от мужа слов любви. Его женитьба на ней была актом милосердия. Они начали делить супружескую постель лишь спустя год после свадьбы, поскольку Джон считал, что Фэнси еще слишком молода. Хотя Фэнси всегда ощущала заботу Джона, за все годы их брака он никогда не демонстрировал свою привязанность к ней.

Так почему же сейчас?..

Наиболее очевидный ответ на этот вопрос заставил ее содрогнуться и крепче сжать руку мужа, еще недавно излучавшего силу и уверенность. Фэнси не могла и представить, что потеряет его.

— Я тоже скучала по тебе, — откликнулась она, не отводя от него взгляда.

Он кивнул и помедлил, словно собираясь сказать еще что-то, но слова всегда давались ему нелегко.

— Спокойной ночи, милая.

— Отдыхай. Я тоже скоро приду, — ответила Фэнси, стараясь выглядеть беззаботной.

После ухода мужа Фэнси убрала со стола почти нетронутый ужин и отдала еду Непутевому, Счастливчику и бельчонку. Довольные питомцы беззлобно толкались, отвоевывая лучшее место у кормушки. Фэнси с улыбкой наблюдала за их возней, но мысли ее витали далеко.

…Вероятно, новый работник мог бы спать в амбаре. Нужно будет расчистить там угол и соорудить нечто вроде лежака с матрасом…