Если женщина хочет… - Кэти Келли Страница 3

Хоуп толкнула стеклянную дверь ипотечного банка Уизерспуна, зная, что сейчас уже без двадцати три, а она должна была вер­нуться в четырнадцать тридцать. Мистер Кэмпбелл, местный уп­равляющий и большой педант, тоже знал, сколько сейчас времени.

– Миссис Паркер, вы опоздали на десять минут, – негромко сказал он.

Хоуп сделала вид, будто ужасно запыхалась. Впрочем, после пробежки по Юнион-стрит это было нетрудно.

– Мне очень жаль, мистер Кэмпбелл, – пролепетала она. – Сегодня моему мужу исполняется сорок лет, и я покупала ему по­дарок…

– Ничего страшного, – успокоил ее управляющий. – Но чтобы это было в последний раз.

Хоуп быстро прошла в комнату для служащих, положила по­купки в шкаф, сняла синее шерстяное пальто и поспешила за­нять место за стойкой.

– Как тебе удается опаздывать и при этом не злить нашего ти­рана? – спросила Ивонна, сидящая за соседней стойкой.

– Потому что у меня невинное лицо, – ответила Хоуп, про­должая улыбаться мистеру Кэмпбеллу через стеклянную перего­родку, – а у тебя физиономия проныры.

Хоуп знала, что подруга будет польщена. Ивонне нравилось быть пронырой. Кроме того, она обладала чувством юмора и ни­когда не обижалась. В отличие от второй лучшей подруги Хоуп, которую звали Бетси. Бетси обижалась на все и непременно спро­сила бы, что имела в виду Хоуп, назвав ее пронырой. Сама Хоуп просто не могла выглядеть пронырой. У проныр не бывает кудря­вых от природы русых волос – особенно если они окружают спо­койное круглое личико с удивленными большими темно-серыми глазами и маленьким ротиком, как у девочек с портретов фран­цузских художников восемнадцатого века.

Мэтт однажды обмолвился, что полюбил ее за вид «не от мира сего». «Как будто ты вышла из исторического телесериала, пере­оделась и оказалась в двадцать первом веке», – сказал он. У Мэтта дар говорить необычные, романтические вещи. «Он напрасно тратит свой поэтический талант, работая в рекламном агент­стве», – с любовью подумала Хоуп.

Следующие полчаса за всеми пятью стойками кипела лихора­дочная работа. Толпы нетерпеливых туристов стремились поме­нять аккредитивы на наличные, чтобы до возвращения в автобус купить как можно больше кухонных полотенец, маек и керами­ческих кружек с изображением Батского аббатства.

Когда поток наконец схлынул, Хоуп откинулась на спинку стула, думая о сегодняшнем вечере, главным украшением которого должен был стать праздничный ужин. Они с Мэттом будут только вдвоем – конечно, если Милли не взбрыкнет и не откажется идти спать. Девочке было только четыре года, но она уже держала всех домашних в ежовых рукавицах. Двухлетний Тоби был полной противоположностью своей старшей сестре. Он был таким тихим, что Хоуп каждое утро нервничала, отводя его в ясли. Она знала, что Милли сумеет постоять за себя, но станет ли де­вочка заступаться за братишку? Задир среди детей хватало, и Хо­уп была готова убить любого, кто обидел бы ее ненаглядного Тоби. Нежное бледное личико и внимательные глаза делали его по­хожим на Хоуп в детстве. Она молила небо, чтобы мальчик вырос таким же большим и сильным, как его отец.

– Что ты купила Мэтту? – спросила Ивонна, протягивая Хоуп пакет со сливочными тянучками.

– Галстук, бутылку его любимого вина и одеколон, – ответила Хоуп, развернув конфету.

– Неплохо, – промычала Ивонна с набитым ртом. – Но я бы тебе посоветовала сегодня сделать Мэтту особый подарок.

– Какой?

Ивонна понизила голос, потому что как раз в этот момент мистер Кэмпбелл вышел из кабинета и остановился у фотокопи­ровальной машины.

– Надень что-нибудь сверхсексуальное и скажи Мэтту, что это последняя часть подарка.

Хоуп зарделась, как всегда, когда кто-нибудь заговаривал о ее интимной жизни. Тетя Рут приучила ее не болтать о таких вещах. Когда у Хоуп начались первые месячные, тетка молча вручила ей книгу для девочек-подростков, и эта тема больше никогда не за­трагивалась.

– Ивонна, я начинаю думать, что у тебя мания.

– Ага. На сексуальной почве, – хихикнула Ивонна, отбросив со лба прядь черных как смоль волос.

Тут вошли сразу три посетителя, и Хоуп сумела забыть про предложение Ивонны. Нельзя сказать, что ей претила мысль надеть сексуальное белье и удивить Мэтта. Но ей казалось, что муж гораз­до больше обрадуется новому галстуку и бутылке хорошего вина.

Два часа спустя Хоуп уже ехала домой по Молтингс-лейн. Одна из наиболее современных улиц Бата представляла собой извилистый ряд красивых домов, выстроенных из котсуолдского камня медового цвета. Поскольку дома были маленькими и относительно недорогими, здесь селились молодые работающие пары с детьми, не имевшие времени на уход за палисадниками разме­ром с носовой платок.

Когда они переехали сюда пять лет назад, Хоуп носилась с гран­диозными планами стать умелым садоводом и купила энцикло­педию приусадебного хозяйства вместе с книгой о том, как со­здать рай на крошечном участке перед окнами. Теперь эти опусы пылились на полке рядом с трактатом об оформлении дома, куп­ленным Хоуп на распродаже по сниженным ценам. Сегодня же Хоуп даже не взглянула на палисадник, зная, что если заберет де­тей позже, чем в шесть пятнадцать, Марта выйдет из себя. Марта была хозяйкой яслей «Ваши маленькие сокровища», которые ежедневно посещали Тоби и Милли. Ясли считались образцовы­ми, и Хоуп приходилось помалкивать о том, что при общении с родителями своих питомцев Марта превращается в настоящую злобную стерву. За место в «ВМС» шли настоящие битвы, и Хоуп предпочитала не связываться. На каждое освободившееся в яслях место претендовало тридцать семей. Ясли закрывались в шесть пятнадцать, и каждый родитель, опоздавший хотя бы на минуту, выслушивал лекцию типа «если вы считаете, что моим временем можно злоупотреблять, то сильно ошибаетесь». Но Хоуп не могла представить себе человека, который посмел бы злоупотреблять временем Марты.

Вынув сумки из багажника, Хоуп отнесла их в дом, сунула про­дукты в холодильник и опрометью помчалась в ясли. Благо, они находились за углом, и ей не приходилось, подобно другим уста­лым родителям, по полчаса искать место для парковки.

– Привет! – делано весело поздоровалась она с Мартой, кото­рая стояла в дверях, как ротвейлер, сосредоточенно решавший, кого лизнуть, а кого укусить. – Прохладно, правда?

– Уже почти октябрь, – бросила Марта, сердито тряхнув цы­ганскими серьгами.

Хоуп искательно улыбнулась, ненавидя себя за трусость. Если бы ей хватило смелости сказать Марте, куда она может засунуть свои саркастические реплики! Уже не в первый раз Хоуп предава­лась своей любимой мечте: будто они с Мэттом выиграли в лоте­рею, она бросила работу и посвятила себя воспитанию детей. Этот воображаемый мир предусматривал приходящую уборщицу, прачку и человека, который доставлял бы продукты из супермар­кета. Тогда она смогла бы сказать Марте все, что о ней думает, потому что больше не нуждалась бы в яслях. Большое спасибо, отныне она сама будет присматривать за своими детьми. Сможет проводить с ними каждый день, учить их рисовать, рассказывать им сказки, варить какао и рисовую кашу, не вздрагивая При мысли о том, что они опаздывают в ясли. Она будет готовить вкусную домашнюю еду, а не покупать полуфабрикаты, освоит рукоделие и превратит сад в прекрасно ухоженные джунгли. Настоящий рай земной…