Медный ангел - Кэтрин Полански Страница 3

Она села, и Эжен налил ей вина и подал первое блюдо. Но не успела Камилла приступить к еде и – дабы не терять времени – обдумыванию списка дел, как двери распахнулись. Она подняла голову и глазам не поверила: на пороге стоял Анри де Вильморен собственной персоной! В сутане и с алмазным крестиком на груди.

– Боже мой, – потрясенно выговорила Камилла, уронив ложку, – боже мой, Анри, неужели это ты?!

Он рассмеялся и заключил поднявшуюся из-за стола Камиллу в объятия.

– Это я, дорогая, на самом деле я!

Она отстранилась, жадно разглядывая его.

– Ты похудел и выглядишь неважно, – госпожа де Ларди, как всегда, была безжалостна в оценках. – Болел? Трудное путешествие?

– Немного и того, и другого. Ты не прогонишь меня? – Анри потянул носом. – Восхитительные запахи. У тебя, как обычно, даже постный обед кажется королевским.

– На королевских обедах все обстоит гораздо хуже, можешь мне поверить. – Камилла обернулась: – Эжен, не стой столбом! Быстро подай прибор для аббата де Вильморена.

– Слушаюсь, госпожа.

– Садись, Анри. – Она опустилась на свое место и указала гостю на стул по правую руку от себя. – Рассказывай. Как давно ты вернулся из Испании?

– Пару недель назад.

– Ты во Франции уже две недели и не написал мне ни строчки?! Даже словом не обмолвился, что собираешься возвращаться! – возмутилась Камилла. – Я думала, ты по-прежнему сидишь в Мадриде и оплакиваешь нунция...

– Ришелье умер, – пожал плечами Анри, – больше ничто не удерживает меня вдали от родины. Теперь я могу свободно находиться во Франции, и даже жить буду неподалеку. Не сердись, Камилла, я всегда говорил, что злость тебе не идет.

– Много ты об этом знаешь! – тут же заулыбалась она.

С юности Анри де Вильморен был ее лучшим другом. А когда-то – и не только другом. Их связывало очень многое, и те самые воспоминания, которые Камилла тщательно запирала в самой дальней и пыльной кладовке души, были во многом связаны с Анри.

– Ты сказал, что будешь теперь жить неподалеку?

– Да, верно. – Он поднял глаза к потолку и процитировал: – «Вакантная должность викария, с правом проповедей в церкви, с правом исповедовать через полгода после вступления в должность при условии строгого соблюдения устава, по личной рекомендации преподобного отца де Верней. Требования к претенденту: священнический сан, принятый не менее трех лет назад...» Короче, я теперь помощник преподобного де Верней в аббатстве Воле-Серне. Мне уже выделили келью, и вчера я приступил к исполнению обязанностей. Ты не представляешь, какой у них бардак в бухгалтерских книгах! Предыдущий викарий явно больше спал, чем работал. Сегодня я с трудом отпросился, пообещав преподобному, что прочту тебе соответствующее число молитв перед трапезой в Великий Пост. Так что готовься.

Вернувшийся Эжен сноровисто расставлял приборы перед аббатом. Камилла же нахмурилась:

– Анри, я, конечно, всего лишь слабая женщина и мало смыслю в ваших церковных делах, но разве место помощника аббата захудалого монастыря – взлет карьеры для бывшего секретаря папского нунция в Испании?

Вильморен подождал, пока слуга выйдет, и ответил:

– Так пожелал Орден.

– А! Это многое объясняет. – Камилла пожала плечами. Анри – брат Ордена Иезуитов, хотя знали об этом немногие, и вряд ли де Верней в курсе. Очень мило. Очередные церковные интриги, которые ее не касаются. – Ладно, можешь не рассказывать, меня наверняка нет в вашем списке посвященных. Хотя потом, через много лет, когда ты станешь папой, я вытрясу из тебя подробности, напишу мемуары и спрячу их в фамильном склепе. Их найдут века через два-три и смогут оценить, какой великой личностью был Анри де Вильморен!

– Ты все смеешься! – Он весело сверкнул синими глазами.

– Я всегда смеюсь. Ты же знаешь.

После трапезы они переместились в любимую малую гостиную Камиллы. Она уселась в кресло, Анри устроился на скамеечке у ее ног, потягивая превосходное вино и рассказывая об Испании. Заходящее февральское солнце окрашивало стены в глубокий золотой цвет, и от этого, а также от огня в камине и – главное – от присутствия Анри Камилле было тепло. Вильморен был хорошим рассказчиком, и госпожа де Ларди то смеялась, то хмурилась, слушая его.

– Ну а ты, моя дорогая? – наконец поинтересовался он. – Как живешь ты?

– Про меня ты все знаешь, я ведь часто пишу тебе. Я ни в каком ордене не состою, так что скрывать мне нечего, – поддела она его. – Скоро уже весна, пора сеять, чинить дома, выгонять на выпасы овец и коз. Я очень скучная женщина, Анри, зря ты меня об этом спрашиваешь.

– Ты умница. – Он поцеловал кончики ее пальцев. – Но я же знаю, тебе тоскливо здесь.

– Вовсе нет.

– Вовсе да, Камилла! Почему бы тебе не выезжать в столицу хотя бы зимой? В Жируаре хорошо, но видеть одни и те же стены каждый день вот уже много лет...

– Разве лучше видеть одни и те же лица много лет? – тихо осведомилась она. – Я не люблю светское общество. Оно нагоняет тоску не меньше, чем февральские ночи.

– Тебе нужно найти человека, который будет с тобой, только с тобой, – озвучил Анри ее тайные мысли.

– Это что, так очевидно? – Камилла всегда превращала подобные разговоры в обмен ехидными репликами, на эту тему ей не хотелось говорить всерьез. Не нужны Анри ее надуманные проблемы, своих хватает. – Спасибо, я как-нибудь справлюсь одна.

Но Анри не принял предложенный шутливый тон.

– Вот это меня и пугает: что ты все время справляешься одна.

– Анри, давай закончим разговор.

– Камилла, – мягко заметил он, – по-моему, ты сама все усложняешь.

– Заезжай в гости почаще, – предложила госпожа де Ларди, словно не услышав его. – Верней – очень милый человек, даром что внебрачный сын Генриха Четвертого. Он тебя отпустит, а я пожертвую аббатству сколько-нибудь от щедрот, давно не занималась благотворительностью.

– С удовольствием воспользуюсь твоим приглашением. И учти, я теперь по средам служу мессу в Санлисе. Ты ведь ездишь туда?

– Да, разумеется. Я приеду, Анри, обязательно приеду. Твои проповеди – всегда нечто большее, чем просто слова. Мне их очень не хватало все то время, что ты просидел в Испании.

Вильморен снова поцеловал ей руку.

– Кажется, и я вправду дома, если самая циничная женщина Франции говорит, что соскучилась по моим проповедям.

Камилла невольно расплылась в обычной своей ехидной улыбке.

– Не обольщайтесь, господин прелат. Я всего лишь плохо сплю в последнее время, а твои проповеди – отличное снотворное!

Анри расхохотался.