Французский садовник - Санта Монтефиоре Страница 3

Она представила себе мужа, красивого, безупречно учтивого Дэвида Клейборна. Всегда собранный, решительный и уверенный в себе, он скользил по жизни с легкостью, без малейших усилий, словно проживал ее уже не в первый раз. После переезда супруги почти не виделись. В первое время Дэвид возвращался домой в четверг и оставался до вечера воскресенья. Теперь же он приезжал в пятницу, поздно, ближе к ночи, и уезжал в воскресенье, сразу после обеда. Он выглядел усталым и предпочитал проводить выходные у телевизора, смотрел гольф. Если бы Миранда не знала мужа так хорошо, заподозрила бы, что он завел интрижку на стороне, но Дэвид слишком зависел от мнения окружающих, чтобы позволить себе сбиться с пути истинного.

Миранда вернулась к столу и позвонила мужу в «Голдман Сакс» [3]. После разговора с мистером Марлоу ее не оставляла тревога за Гаса. Ей хотелось услышать ободряющий голос Дэвида.

— Дорогой, это я, — заговорила она, когда муж снял трубку.

— Ну как вы там, милая? Bсe в порядке? — Жизнерадостный тон Дэвида мгновенно развеял ее страхи.

— Гас опять сбежал.

Дэвид тяжело вздохнул, не скрывая раздражения.

— О нет, только не это.

Миранду кольнуло чувство вины — она испортила мужу день.

— Придется тебе сделать ему внушение сегодня вечером.

— Ему не повредила бы хорошая порка. Мальчишка ее заслужил.

— Закон запрещает пороть детей. Впрочем, ты можешь возразить, сказав, что принимали его бездетные люди.

— Ты говорила с мистером Марлоу?

— Да. Он не в восторге от поведения нашего отпрыска. Не дай Бог, Гаса выгонят и из этой школы!

— Вряд ли. За городом учителя терпеливее. К тому же Гас повзрослеет и возьмется за ум.

— Хочется верить, что ты прав.

— В твоем голосе не слышно оптимизма, дорогая.

— У меня голова идет кругом. Надо заканчивать статью, а я никак не доберусь до стола. Вдобавок меня ждет куча домашних дел. А теперь еще Гас сбежал, и я не знаю за что хвататься. Готова рвать на себе волосы.

— Жаль такие красивые волосы! — усмехнулся Дэвид. — Вот видишь, найми ты помощницу, оставалось бы время для более важных дел. — Неожиданная беспомощность жены несколько его озадачила. Это совсем не похоже на Миранду. Она восемь месяцев командовала строительными рабочими не хуже въедливого армейского полковника, но в последнее время явно выдохлась и утратила бойцовский дух. — Тебе надо было послушать меня и нанять няню. Джейн поехала бы с нами, если бы мы сделали ей предложение, от которого она не смогла бы отказаться. Похоже, твои мечты о том, чтобы стать богиней домашнего очага, так и не осуществились, верно? Мы здорово сглупили, упустив Джейн. Она единственная, кого Гас хоть как-то слушал. Теперь ты полновластная хозяйка дома, Миранда. Так разберись с этим поскорее, Бога ради, пока не свела нас обоих с ума. — Дэвид искренне полагал, что улаживать проблемы сына — обязанность Миранды.

— Гас вернется, когда проголодается, — резко бросила Миранда, уязвленная тем, что муж снова во всем обвинил ее. — Я сразу отправлю его обратно в школу. — Повесив трубку, она вернулась к столу и окинула мрачным взглядом название своей колонки. Оно показалось ей издевательским: «Моя пасторальная мечта».

Гас уселся под деревом. В желудке громко урчало. Ему хотелось вернуться домой, погреться у огня в детской и посмотреть «Властелина колец» на диске. Он с тоской представил себе картофельную запеканку с мясом и рассыпчатый яблочный пирог со сладким ванильным кремом. Все это готовила Джейн. Сырой холодный ветер пробирал его до костей, и злость понемногу утихла. Гас зябко потер ладони, подышал на них, пытаясь согреться. Даже будь его словарный запас богаче, он не смог бы объяснить свои поступки, Гас и сам их не понимал. Не понимал, откуда берутся это горькое разочарование и ярость. Он чувствовал себя отверженным. Изгоем, до которого никому нет дела. Буйные вспышки гнева, злые выходки приносили короткое облегчение, а потом снова накатывала чернота. Внезапно желудок свело судорогой, как будто большой воздушный пузырь, раздувшийся в животе, толкнулся вверх, к горлу, и вырвался наружу громким, неудержимым рыданием. Гас заплакал, переживая унижение и мучительный стыд, но не в силах остановиться.

— Эй, ты в порядке, парень?

Мальчик крутанулся на месте, судорожно глотая слезы. Он не слышал, как приблизился мужчина. Рядом с незнакомцем тяжело дышали, высунув языки, две черные овчарки.

— Ты ведь сынок Дэвида Клейборна, верно? — спросил Джереми Фицгерберт. Гас кивнул. Джереми представился, и на его тонком обветренном лице, покрытом сеточкой морщин, появилась улыбка. Одна из собак прижалась мохнатым боком к его коричневым вельветовым брюкам, заправленным в зеленые веллингтоны. Твидовая кепка прикрывала редеющую каштановую шевелюру. Маленькие, удивительно яркие голубые глаза внимательно смотрели на мальчика. Фицгерберт ласково потрепал собаку по голове рукой в шерстяной перчатке. В другой руке он сжимал длинный прут. Тот самый прут, которым Гас обычно стегал ослика. — Разве тебе не надо быть в школе? Ладно, пойдем, я отведу тебя домой.

Гас неохотно поднялся. Одна из собак бросилась к нему, и мальчик испуганно отпрянул.

— О, этот пес любит попрыгать! — добродушно рассмеялся Джереми. — Не бойся, он не укусит. Тощего зовут Мистер Бен, а того, что потолще, — Вольфганг. — Джереми любовно похлопал по холке Мистера Бена. Гас вытер лицо рукавом и поплелся за Джереми вниз по тропинке.

Овцы сбились в кучу, покорно ожидая пастуха. Ослик Чарли оставался в дальнем конце поля, настороженно кося черным глазом.

— Чарли! — позвал Джереми, доставая из кармана морковку. — Иди сюда, старина! — Ослик не двинулся с места. — Да что это с ним? — пробормотал Фицгерберт. Гас, опустив глаза, небрежно сунул руки в карманы. — Ох уж эти ослы, — вздохнул Джереми, озабоченно качая головой. — Пожалуй, надо его осмотреть. У стариков бывают всякие причуды. Знаешь, по нашим меркам, ему ведь уже за девяносто.

— Правда? — отозвался Гас, недоверчиво глядя на фермера.

Джереми нахмурился, заметив неожиданно жесткое выражение светло-голубых глаз мальчугана. Не зная, о чем говорить с таким маленьким мальчиком, Фицгерберт молча направился через поле к поросшей тимьяном тропинке. Гас вяло потащился за ним, раздумывая, как бы заполучить обратно прут.

Оказавшись перед домом, Гас поспешно проскользнул в боковую дверь. Его прощальный взгляд, брошенный на Джереми, выражал не благодарность, а нетерпеливое желание отделаться от соседа.

— Твоя мама дома? Я хотел бы ее увидеть, — произнес Фицгерберт, неторопливо поднимаясь на террасу.

Гас нерешительно закусил губу. Следовало собраться с силами, прежде чем предстать перед матерью.

— Ма-ам! — крикнул он наконец.