Пылкий романтик - Мэдлин Хантер Страница 3

Он сделает это. Он принял решение. Почему же тогда он медлит, рассеянно глядя то на груду писем, то на пламя в камине?

– Сэр!

Голос дворецкого разбудил Джулиана как раз в тот момент, когда он во сне проделывал весьма скабрезные вещи с миссис Моррисон. Хотя... удовольствие от сего было весьма сомнительное, так как миссис Моррисон даже в самые интимные моменты каким-то образом умудрялась болтать о всякой ерунде. Джулиан не так уж жалел о своем пробуждении.

– Простите, что бужу вас, сэр, но она настаивает, чтобы вы ее приняли. – В отблеске едва горящей свечи бледное озабоченное лицо дворецкого напоминало привидение.

– Ничего не понимаю, Баткин! Кто – она?

– Я мог и не услышать ее стука, сэр, если бы моя комната не была рядом с дверью, окно бы не было открыто, а я не страдал бы бессонницей. Так тихо она постучалась! Я выглянул в окно и увидел, что у дверей действительно кто-то стоит. Даже толком не разобрал кто. Я пошел открывать. Оказалось, женщина... дама. Она ждет вас, сэр. Сказала, что не уйдет, пока вы не примете ее.

Джулиан сел на кровати, осоловело, глядя на дворецкого. Баткин, несмотря на то, что явно был поднят с постели, выглядел безупречно. Но это ведь часть работы дворецкого!

– Кто она такая? – спросил Джулиан. – Она назвала себя?

– Никак нет, сэр. Заявила, что ей нужно немедленно поговорить с вами!

– Баткин, – прищурился Джулиан, – ты не заметил, она говорит, случайно, не с испанским акцентом?

Джулиан не думал, что сеньора Перес сможет прийти к нему под покровом ночи после первой же встречи. Он, кажется, не подал ей ни малейшей надежды. Но кто знает, что может взбрести в голову этой капризной южанке? Впрочем, поскольку сон его был прерван в весьма пикантный момент, ночной визит темпераментной смуглянки был бы, пожалуй, кстати...

– Никак нет, сэр. Судя по манере говорить, она – настоящая английская леди. Описать ее внешность не могу – на ней шляпа с вуалью, закрывающей лицо. Говорит, что она одна из ваших клиенток.

Джулиан потянулся и зевнул. Что это за срочное дело, черт возьми? Ради чего понадобилось беспокоить адвоката посреди ночи? Но, поскольку таинственная посетительница сказала, что не уйдет, пока Джулиан ее не примет, выхода у него не было.

– Хорошо, Баткин, – зевнул он. – Сейчас оденусь. Пусть подождет в библиотеке.

Через полчаса Джулиан уже спускался в библиотеку. Недовольство, вызванное тем, что его разбудили посреди ночи, смешалось с любопытством.

Дама сидела лицом к камину, к тому же вуаль ее по-прежнему была опущена. В полумраке Джулиан мог разглядеть лишь часть черных как ночь волос, роскошные синие перья на шляпе и искрившийся в свете камина зеленый шелк платья. Но Джулиан сразу понял, кто это. Сомнений быть не могло.

Джулиана снова охватило романтическое настроение, как и вчера, когда он писал письмо, которое так и не посмел сжечь.

Графиня Глазбери вернулась наконец в Англию. Пенелопа вернулась домой.

Противоречивые чувства боролись в душе Пенелопы, пока она поджидала мистера Хэмптона в его библиотеке.

Она почувствовала облегчение. Наконец-то ее душа сможет вздохнуть более или менее свободно! Долгое опасное путешествие позади. Теперь она в мирной, безопасной гавани.

Но это облегчение смешивалось с некоторым смущением и неловкостью. Как воспримет мистер Хэмптон ее нежданный визит посреди ночи? Не будет ли шокирован подобной дерзостью?

Да, явиться к мужчине ночью – поступок весьма смелый и дерзкий. Пусть мистер Хэмптон – ее давний друг и советчик, но он ведь не женат...

Пенелопа никогда раньше не бывала в этом особняке мистера Хэмптона. Он переселился сюда пять лет назад, но жил уединенно, пышных вечеров не устраивал...

Этот факт, раньше не казавшийся Пенелопе странным, вдруг внезапно удивил ее. Они с Джулианом знакомы с детства... Он был лучшим другом ее братьев, потом стал их семейным адвокатом. Он часто бывал в их доме, и это никогда не удивляло Пенелопу, но личная жизнь Джулиана всегда оставалась для нее тайной.

Взгляд Пенелопы вдруг упал на висящую на стене акварель. Несмотря на то, что в библиотеке царил полумрак, Пенелопа могла безошибочно назвать автора. Это был Уильям Тернер, знаменитый пейзажист. В незаконченном этюде было, пожалуй, гораздо больше экспрессии, романтической стихийности, чем в законченных, более «приглаженных» творениях мастера.

Пенелопа была немного удивлена, увидев в доме Джулиана этот этюд. Мистер Хэмптон всегда представлялся ей человеком с ясным и четким мышлением. Впрочем, иногда Пенелопе почему-то казалось, что под холодной маской бесстрастного служителя закона на самом деле бушуют неведомые миру страсти... И от этой мысли при общении с Хэмптоном ей иногда становилось немного не по себе.

Оглядевшись вокруг, Пенелопа заметила еще пару довольно необычных предметов: турецкие подушки на диванах, узкая длинная картина-пейзаж, скорее всего китайская... Интересно, сам ли Хэмптон приобретал эти вещи, или их ему подарили его друзья, Адриан Бершар и Дэниел Сент-Джон, побывавшие в этих экзотических странах? Увлекшись разглядыванием библиотеки, Пенелопа не сразу заметила, что рядом с ней находится хозяин дома. Джулиан подошел бесшумно, но Пенелопа словно спиной чувствовала исходившую от него энергию.

Все эти годы при каждой новой встрече с Джулианом Хэмптоном Пенелопу охватывало одно и то же странное чувство. Больше всего, однако, в этом чувстве было спокойствия. Оно словно омывало ее какой-то теплой, ласкающей волной. Но было здесь и нечто другое. Счастье? Страх? Грусть? Или еще что-то такое, чему Пенелопа не могла даже подобрать названия...

Повернувшись, Пенелопа посмотрела на дверь. Джулиан действительно стоял там – высокий, стройный, темноволосый, одетый так, словно только что вернулся с изысканного светского приема, хотя на самом деле скорее всего был поднят с постели в момент самого сладкого сна.

Возможно, Джулиан показался Пенелопе столь привлекательным внешне, потому что она не видела его целых полгода. В полумраке библиотеки его высокая стройная фигура в безукоризненном костюме представляла собой действительно романтическое зрелище. Пенелопа вдруг вспомнила, как ее лучшая подруга Диана Сент-Джон однажды сказала, что, глядя на Джулиана Хэмптона, можно подумать, что разговаривает он всегда только стихами. Но Джулиан, насколько Пенелопа его знала, был вообще малоразговорчив.

Лицо Джулиана было мрачным как туча. Решив, что вуаль мешает узнать ее, Пенелопа поспешила откинуть ее с лица.

– Доброй ночи, графиня!

Приветствие Джулиана прозвучало так, словно он ни на йоту не был удивлен ее внезапным визитом.

Джулиан шагнул вперед. Не вставая с дивана, Пенелопа протянула ему руку. Наклонившись, он поцеловал ее. Пенелопа почувствовала тепло его губ даже через перчатку. От этого поцелуя по ее телу вдруг словно пробежал электрический разряд.