Музы дождливого парка - Татьяна Корсакова Страница 3

По-настоящемустрашно Мартестало, когдаиз виду пропалиогни клуба.Вот, кажется,только чтовесело мигализа спиной, атут исчезли,словно и небыло никакогоклуба. И темнотасделалась вдругсовсем ужнепроглядной,сгустилась,обступила совсех сторон.Вернуться бы.Хоть фонариккакой попроситьу охраны или,еще лучше, дождатьсярассвета и ужепотом отправлятьсяна поиски этогосумасшедшегоКрысолова.Марта бы и вернулась,наплевала бына все и вернулась,потому что свояшкура дорожеи перелом ноги— это самоемалое, что можетслучиться вовремя такойвот ночнойпрогулки. Вернуласьбы, если бы неодно «но» — оназаблудилась...

Понять,как такое случилось,было невозможно,вроде бы шлапо прямой, никудане сворачивала,а когда обернулась,вместо фонарикаподсвечиваясебе путь дисплееммобильного,оказалось, чтопозади не однааллея, а развилка.Налево пойдешь— коня потеряешь,направо пойдешь... Вот такойнелегкий выбор.В сложившейсяситуации разумнеевсего двигатьсяпрямо, найтиКрысолова иуже вместе сним выбиратьсяобратно к клубу.

Впереди,в чаще, что-тогромко ухнуло,и Мартино сердцетут же тожеухнуло в пятки.Опрометчиво,ох, как опрометчивошататься посрединочи не поймигде! Дрожащимируками онанашарила надне сумочкис незапамятныхвремен валяющийсятам газовыйбаллончик.Защита таксебе, но, занеимениемлучшего, сгодится.Да и недолговедь ей осталосьблуждать, улюбого, дажесамого большого,парка естьграницы. У этогоони тоже должныбыть, надо толькоих найти. Тамже, на дне сумочки,отыскаласьи пачка сигарет.Вообще-то курилаМарта крайнередко, тольколишь в стрессовыхили экстремальныхситуациях.Сложившаясяситуация быласамой что нина есть стрессовойи экстремальной.Огонек зажигалкиосветил крошечныйучасток дорогипод ногами:покореженныеплиты, вывернутыебордюрныекамни, опавшиелистья, смятаябанка из-подкока-колы. БанкаМарту воодушевила.Значит, в этомБермудскомтреугольникене все так плохо,значит, людитут иногдапроходят и дажепопивают междуделом кока-колу.

Сигаретаот стресса неспасала, ноМарта заставиласебя думать,что ей полегчалои уже почти нестрашно. Да ичего тут бояться?!Этоже парк, а нелес. В паркедикого зверьябыть не должно,а кого еще бояться?!Воображениетут же подкинулодлинный списоктех, кого следовалобы бояться.Возглавлялсписок не кто-нибудь,а таинственныйКрысолов, тотсамый, на встречус которым онатак рвалась.

— Ерунда,— буркнулаМарта себе поднос. Хотеласказать громко,но в последниймомент голоспомимо волиупал до жалкогошепота. — Ерунда!— повторилаона уже решительнееи, глубокозатянувшисьсигаретой,пошагала вперед,навстречунеизвестности.

Паркзакончилсяне внезапно.Просто в какой-томомент Мартазаметила, чтопросветы междустарыми липамистали шире, иразлапистыеветки большене шелестелинад самой головой,и даже темнотавокруг, кажется,сделалась ужене такой непроглядной,как раньше, ачуть болеепрозрачной.Эти факты можнобыло бы занестив актив, еслибы не одно «но»— каблуки большене цокали поплитам, а увязалив рыхлой земле.Парк закончился,а что начинается?..

То, чтоначинаетсяпогост, Мартапоняла по смутнобелеющей впередине то церквушке,не то часовне,а еще по тому,как вдруг струнойнатянулсяпозвоночник,как зашевелилисьна загривкеволосы. Значит,не шутил барменпро кладбище...

В подтверждениестрахам и догадкамтемнота вокругощериласьпокосившимисякрестами,завибрироваластранным,выстуживающимкровь звуком.Музыка... Что-тотоскливое ипронзительное,берущее задушу. Флейта.Флейта на заброшенномкладбище...

Мартазамерла, нерешаясь большесделать нишагу. Куда идти?Навстречу этойстранной музыке?Прямо по заброшенныммогилам? А чтотам, в глубинекладбища? Ктотам?..

Онаненормальная.Нет, она самаянастоящаяидиотка, потомучто толькоидиотка моглабыть настолькосамоуверенной,чтобы ломанутьсяпосреди ночив это дикоеместо. Оналоманулась,и она идиотка.Ничего-ничего,осознаниепроблемы — ужешаг навстречуисцелению.Осталось найтиукромное место,желательнобез крестови могил, чтобыотсидетьсяи дождатьсяутра. Потомучто метатьсяпо кладбищуи парку в кромешнойтьме — это всета же глупость...

Шорохза спиной послышалсяв тот самыймомент, когдаМарта уже приняларешение. Особенныйшорох, отличающийсяот всего того,что она слышаладо этого, громкийи угрожающий.

Как жеэто было сложно— обернуться!На простойповорот головыушли целаявечность иостатки сил,а почти невесомыйгазовый баллончикв руке вдругналился чугуннойтяжестью.

Там,за спиной, небыло ничегоподозрительного,только чернота,кое-где прошитаялунным светом.От сердца отлегло— померещилось!

Этослучилось втот самый момент,когда к Мартевернуласьспособностьдышать. Плачфлейты оборвалсяна самой высокойноте. Звук ещедолго вибрировалв ночном воздухе,затухая сзавораживающейнеспешностью,гипнотизируяи уводя вседальше и дальшеот реальногомира, заманиваяв неведомыесети... Мартауже сделалашаг навстречузвуку, большене переживални за каблуки,ни за то, чтопод ногамиможет оказатьсяне парковаядорожка, а чья-нибудьмогила, когдаза спиной сновазашелестело...

...Дваотсвечивающихкрасным глазасмотрели нанее из темноты.Тварь, черная,как сама ночь,припала к земле,издала утробныйрык. Мартапопятилась,зацепиласьза что-то каблукоми, нелепо взмахнувруками, рухнуланавзничь.

...Наверное,она кричала.Даже навернякакричала, нособственногоголоса не слышала.Из всех дарованныхей чувств вполную силуне работалони одно. Тварь,тихо рыкнув,взмыла в воздух,огненные глазасверкнулирасплавленнымзолотом близко-близко.Марта зажмурилась,самым краешкомускользающегосознания успевпочувствоватьнавалившуюсяна грудь тяжесть...

*****

—...Грим,сидеть! Грим,я сказал — кноге! — Незнакомыйголос прорывалсясквозь беспамятство,вытаскивализ безопасногонебытия. — Ну,зачем ты на неепрыгнул?! Я тебечто велел?.. —Голос приятный,совсем не страшный,только, похоже,злой. Та тварьс огненнымиглазами тожебыла злой... Огосподи!

Марта,еще не до концапридя в себя,заорала, забилась,отталкиваячьи-то назойливыеруки, но не решаясьсделать самогоглавного открытьглаза. В чувствоее привелаоплеуха, не такчтобы оченьсильная, нодовольно ощутимая.

— Дауспокойся ты,ненормальная!— В незнакомомголосе прибавилосьраздражения,а к Марте вдругвраз вернулосьздравомыслие.Она пересталаорать и вырыватьсяи открыла, наконец,глаза.

Темнотабольше не былакромешной, онанаполниласьеще скудными,но все же красками,приобрелаобъем, вкус изапах. Темнотапахла полыньюи горчила нагубах.