Кинжал с красной лилией - Жюльетта Бенцони Страница 3

Она мучительно размышляла об этом, когда к ней явился мажордом и сообщил, что Его высочество великий герцог желает с ней побеседовать. Лоренца последовала за мажордомом, не задав ни единого вопроса, а если бы и спросила о чем-то, то вряд ли бы получила ответ. Мажордом был исполнен собственного достоинства и перемещал свои внушительные телеса с медлительной важностью, которой волей-неволей вынуждена была подчиниться и девушка, следуя за ним по парадным покоям дворца. Они миновали залы Сатурна, потом Юпитера, Марса, Аполлона, Венеры, пока не дошли наконец до зала Попугаев, где перед портретом герцогини Урбино кисти Тициана великий герцог любовался бронзовой статуэткой Джамболоньи, которую ему только что доставили.

В пятьдесят девять лет Фердинандо де Медичи отличался значительной полнотой и, безусловно, величественностью, которой, вполне возможно, был обязан тем годам, когда носил кардинальский пурпур. Второй сын Козимо де Медичи, он стал великим герцогом Тосканы после трагической смерти своего брата Франческо, отравленного вместе с его второй супругой Бьянкой Каппелло, которую флорентийцы прозвали венецианской колдуньей, не простив ей смерть Иоанны Австрийской, первой жены герцога. До вступления на престол Фердинандо жил в Риме, построив себе чудесную виллу Медичи, и наслаждался праздной и роскошной жизнью просвещенного мецената. Он не был посвящен в священнический сан, и поэтому с легкостью скинул с себя кардинальское облачение, чтобы сочетаться браком с Кристиной Лотарингской. Массивное лицо герцога, обрамленное коротко подстриженными седыми волосами, удлиняла острая бородка и свисающие усы, пронзительный взор Медичи смягчился улыбкой, когда он наклонился к присевшей в реверансе девушке, помогая ей встать. Герцог усадил Лоренцу подле себя с такой бережностью, словно это была статуэтка из тонкого фарфора.

— Как твое сердечко, милая Лоренцина?

Она подняла на него грустные глаза.

— Сказать по правде, сама не знаю, монсеньор. Я в растерянности, можно сказать, в отчаянии. Я как будто побывала в дивном сне. Мне снился сад, полный душистых роз и музыки, но, когда я проснулась, кругом царили тьма, холод и тоска. И о себе мне сказать нечего, — ответила она с подкупающей прямотой.

— Я понимаю тебя, но спросил о твоем сердце, потому что хочу узнать, разбито оно смертью жениха или может еще возродиться?

— И этого я не знаю. Я чувствовала себя возле него счастливой, но не уверена, что мое чувство было настоящей любовью. Я ведь знала его слишком мало.

— Может, оно и к лучшему. Мы с великой герцогиней надеемся, что ты не попросишь у нас разрешения затвориться в монастыре. Хотя и такое решение могло быть возможным.

— Я не понимаю, о чем вы, монсеньор.

— Сейчас поймешь. Клинок, пронзивший тело Витторио, пригвоздил к нему вот такое послание...

Фердинандо выдвинул один из ящиков бюро из черного дерева, украшенного накладками из слоновой кости, и достал из него небольшой бумажный свиток и кинжал, от которого невольно отшатнулась девушка.

— Тот самый?

—Да. Ты не можешь не согласиться, что он красив. Посмотри, у него на гарде [3]цветок лилии из рубинов. Оставил его, по всей видимости, человек богатый и могущественный. Или тот, который хочет уверить нас в своем могуществе, раз осмелился украсить орудие своего преступления эмблемой нашего города. А теперь прочитай послание.

Преодолев отвращение и испуг, девушка прочитала: «Каждый, кто посмеет посягнуть на руку Лоренцы Даванцатти, не уйдет от меня живым». Это объявление войны не было удостоено подписью. Послание произвело на Лоренцу гнетущее впечатление, и она поспешила вернуть его герцогу.

— Это какой-то сумасшедший, — произнесла девушка с отвращением. — Впрочем, его угрозы не имеют ни малейшего смысла, потому что я никогда не выйду замуж.

— Ты слишком молода, чтобы давать подобные зароки. У нас во Флоренции было немало молодых людей, которые завидовали твоему выбору. Остается узнать, кто способен не отступить перед опасностью, чтобы получить твою руку...

— Мою руку или мое богатство? Сколько бы их ни было, я никого не хочу знать. После Витторио мне никто не будет по душе.

— Все может измениться. Ты так еще молода! Пока все уважают твое горе, но должен предупредить, что молодые люди при дворе вскоре будут жестоко соперничать между собой... И возможно, не только молодые...

— Разве это не охладит их? — спросила Лоренца, указывая на кинжал.

— Не все флорентийцы трусы. К тому же твоя красота способна пробудить страсть, которую не усмирит никакой убийца. Не скрою от тебя, что все это очень меня заботит. В нашем городе пролилась кровь, того и жди беспорядков.

— Почему не начать поиски убийцы?

— Барджелло уже занялся розысками, и надо сказать, весьма умело. Семья Строцци тоже ищет, но поиски займут время, а...

— Простите меня, монсеньор, но разве не проще Вашему высочеству сказать мне прямо, чего от меня ждут? Хотя, мне кажется, я догадалась: я должна вернуться в монастырь Мурати. И что? Я больше никогда оттуда не выйду?

— Ничего подобного! Напротив, я хотел бы, чтобы ты вышла замуж. Но не во Флоренции!

— А где же?

— Во Франции. Своим замужеством ты окажешь драгоценную помощь нашей внешней политике.

— Я?

— Да, ты. Позволь мне все объяснить. Филиппо Джованетти, наш посол при дворе короля Генриха IV, вернулся за несколько дней до гибели твоего нареченного. Его послала к нам королева Мария, наша племянница. Она ждет от нас помощи.

— Помощи? Королева? Но что может ей грозить?

— Развод. Король Генрих намеревается отправить ее обратно к нам, не желая больше терпеть ее дурной характер.

— После стольких лет брака? Разве она не родила ему детей?

— Четверых. Последний родился этой весной. Но это не мешает королю думать о разводе, потому что жена превратила его жизнь в ад.

— Ему понадобилось довольно много времени, чтобы это заметить.

Восемь лет тому назад король Франции и Наварры Генрих IV взял себе в супруги Марию де Медичи, племянницу Фердинандо, сделав самый мудрый шаг в своей жизни. После смерти Генриха III, последнего Валуа, который имел смелость назначить его своим преемником, ему пришлось мечом завоевывать свое королевство. Сложность была еще и в том, что король был протестантом-гугенотом, а страну по-прежнему раздирали войны между католиками и протестантами. Ради завоевания Парижа Генрих обратился в католичество, а банк Медичи не раз выручал его, одалживая деньги. Дружба Лоренцо Великолепного с Людовиком XI, связавшая Францию с Флоренцией, продолжилась и укрепилась благодаря браку Генриха И с Екатериной де Медичи, а потом благодаря замужеству Кристины Лотарингской с Фердинандо. О приданом, которое давали за Марией де Медичи, нищий монарх мог только мечтать — шестьсот тысяч экю! Правда, две трети этой суммы Генрих уже задолжал герцогу Тосканскому. Однако, ко всеобщему удовольствию, все сладилось, и в 1600 году Мария в сопровождении внушительной свиты отправилась в Париж, везя с собой множество сокровищ. Даже галеру, на которой она плыла, украшали драгоценные камни. Можно себе представить восторг марсельцев! Слухи о сокровищах распространялись с быстротой молнии, ее называли новой царицей Савской и встречали восторженными кликами во всех городах, встречавшихся на ее пути.