Игра в прятки - Рут Лесс Страница 3

На этот раз заключенный был в сознании. Он сидел на койке, запрокинув голову назад. Именно поэтому я не сразу поняла, что с ним не так. Только присмотревшись, я увидела характерные следы крови.

— Между прочим, когда из носа идет кровь, голову нельзя запрокидывать, — наставительно сказала я.

— А вот и неправда. Так кровь остается внутри, где ей и положено быть, — усмехнулся заключенный, прищурив свои голубые глаза.

— Какая поразительная логика, — саркастично хмыкнув, я повернулась к Энтони. — Мне снова придется тебя погонять. Нужен элеватор и антибиотик.

— Ты уверена? Сейчас он в сознании…

— Наручники тебе на что? Перестань, ты же знаешь — если что, я смогу за себя постоять.

Рассказав Энтони, где достать нужные мне вещи, я увидела, как за ним закрылась дверь камеры и снова повернулась к своему пациенту.

— Раз уж я здесь, давай посмотрим на твои ребра. Снимай футболку, — решительно сказала я.

— Так и знал, что ты отделалась от здоровяка, чтобы побыть со мной наедине, — прогундосил он. Этот гнусавый голос свел на нет его попытки казаться самоуверенным.

— Угу, а ты вот нос себе сломал, чтобы еще раз меня увидеть, — парировала я.

— Как ты раскусила мой коварный план? — шутливо прижал руку к груди заключенный, заставив меня снова улыбнуться. Но футболку все же неловко стянул, оставив ее висеть тряпкой на руке, которая была прикована к койке.

Работая в таком месте, поневоле становишься психологом. Я понимала, какие здешние постояльцы опасны для меня, а какие нет, а также в какой манере я могу разговаривать с теми или иными осужденными. Сейчас я четко видела, что этот заключенный для меня не опасен. Не знаю, что он натворил и за чье убийство его осудили, но без крайней необходимости он меня не тронет.

Осмотрев ребра, я заметила несколько новых ссадин и гематом, начав их обрабатывать.

— За что тебя Гордон так не любит?

— Очень даже любит. Это он так свою пылкую страсть выражает, — объяснил заключенный.

— Какой увлекательный у вас роман, — хмыкнула я.

В этот момент вернулся Энтони, передавая мне инструменты. Дальше все пошло по стандартному сценарию: обезболив зону новокаином, я быстро вправила нос заключенному, пропитала марлевые тампоны антибиотиком и наложила повязку.

— Давай ты все же пореже будешь искать встречи со мной, — бросила я, выходя за двери.

Но мою просьбу нагло проигнорировали. Следующим вечером я снова обрабатывала новые гематомы. Впрочем, это я придираюсь. Мне все равно пришлось бы прийти, чтобы осмотреть нос и ребра. При таком образе жизни ждать нормального заживления не стоит.

— Я знал, что ты и дня без меня не протянешь, — услышала я тот же мелодичный, но теперь слегка гнусавый голос, заходя в знакомую камеру.

— Куда уж я без своего любимого пациента, который вносит разнообразие в мои унылые будни таким количеством травм.

Шутливая перепалка с этим заключенным стала уже своеобразной традицией и нисколько не мешала мне работать. Это было лучше, чем стандартные жалобы на все подряд, лишь бы получить больничный. Почти каждый заключенный хоть раз пробовал симулировать, но я быстро научилась это распознавать. Были и другие случаи, когда пациенты не давали себя лечить, чтобы, к примеру, не потерять инвалидность, которая дает здесь определенные преимущества. С этим парнем все было намного проще и работа казалась почти праздником… если не обращать внимание на место и характер травм, конечно.

Закончив работу, я снова поймала на себе изучающий взгляд голубых глаз. Эмоции, которые в них отражались, были очень нетипичны. Обычно заключенные смотрят на меня с плохо скрываемой похотью, реже со злостью, с надеждой, если речь идет о действительно больных людях, или же с безразличием. Но этот взгляд транслировал заинтересованность, причем не сексуальную. Он как будто изучал меня, следя за каждым движением. Решив не слишком заморачиваться, я вышла из камеры, поспешив обратно в медблок.

На моем рабочем месте уже расположился Карл, которому я только вежливо кивнула, собирая свои вещи. А вот по пути к выходу я утянула надзирателя в один из коридоров, которые не использовались.

— Что происходит, Энтони? Я, конечно, понимаю, что Гордон не самый лояльный человек в мире, но это уже слишком. К тому же, сегодня даже не его смена. Ты хочешь сказать, что он специально пришел сюда, чтобы поиздеваться над новичком? Это уже на какую-то манию похоже. Я начинаю думать, что теория заключенного о пылкой любви не так уж далека от истины.

— Тише, — надзиратель отволок меня еще дальше и начал рассказывать, практически шепча мне в ухо. — Я не знаю, кто этот парень, но многим из наших неплохо заплатили именно за такое обращение. А с остальными наш главный провел беседу о пользе молчания.

— Кто мог за такое заплатить? — удивилась я.

— Официально вроде как родственники жертвы. Подробностей я не знаю.

— И что, его постоянно будут избивать? До каких пор? Пока не убьют? — я смотрела на Энтони расширившимися глазами.

— Скорее всего, этим и закончится. Хотя убивать его приказа не было. Скорее просто отравить жизнь. Но некоторые могут… увлечься, — поморщился Энтони. — Мы с Барри специально разные смены взяли, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию.

— Как его хоть зовут, знаешь?

— Знаю. Александр Райнер.

Это имя мне ни о чем не говорило. Я вообще слабо понимала, зачем решила его узнать, тем более таким образом. Оно ведь наверняка было в карте, но я не привыкла обращать на такое внимание, привычно классифицируя своих пациентов по номерам камер, а не по именам. Но почему-то эту фамилию я решила запомнить.

Я не привыкла лезть в личные дела заключенных, предпочитая не слишком вникать в их жизни. Так меньше шансов заработать фобию, или, что еще хуже, начать их жалеть. Но история Райнера интриговала и не давала забыть о странном пациенте.

Уже у себя в квартире, нарушив свои же тщательно выстроенные правила, я включила ноутбук и попыталась найти информацию об этом загадочном заключенном. Но не смогла. Его имя фигурировало лишь в коротких заметках нескольких СМИ, которые сообщали о зверском убийстве молодой девушки и поимке преступника. Больше не было ничего. Я не смогла найти его ни в одной из социальных сетей. Его имя больше не встречалось нигде. А затем я снова вернулась к заметкам в СМИ, вчитываясь внимательно. На первый взгляд все было нормально. Жертва, убийство, следствие, задержание. Но потом я посмотрела на дату, и мои глаза полезли на лоб.

Эта девушка, которую убил Райнер, погибла неделю назад. Почему тогда этот парень попал к нам? Подобные дела так быстро не решаются. Впрочем, никакие дела не решаются так быстро! Сначала преступника помещают в камеру предварительного заключения, потом идет судебный процесс, который может затянуться несколько месяцев. Боги! Да за такой короткий срок даже все улики собрать невозможно. Но, тем не менее, уже позавчера он был в Белмарше. Что происходит, черт возьми?