Невеста поневоле - Айрин Лакс Страница 3

Ильяс

– У тебя не так много времени на раздумья, малышка.

От фривольного обращения девчонка вздрагивает и ещё плотнее кутается в простынь. Девушка совсем бледная и худенькая, она выглядит фарфоровой статуэткой.

Никогда не любил фарфор. Слишком дорого стоит. Слишком легко бьётся.

– Привыкай.

– Почему «малышка»?

– Что? – усмехаюсь, разглядывая кроху с внезапно проснувшимся интересом.

Почему именно такое прозвище? Есть огромное количество вопросов, которые она может задать. Но Олеся спрашивает лишь, почему я хочу называть её малышкой.

– Тебе не нравится?

– С таким же успехом можно было назвать меня «пупс»! – морщит вздёрнутый носик.

– Звучит забавно. Но придётся привыкнуть к обращению «малышка». Ответ прост. Я звал предыдущую невесту именно так. Значит, и ты привыкнешь.

– Вы называли её так прилюдно?

Олеся с завидным упорством цепляется лишь за эту тему. На мгновение я теряюсь. Меня не так легко сбить с толку. Но крохе удаётся найти крошечный просвет в броне и вонзить туда острую иголку.

Я ожидал от неё истерики и слезливых просьб. За дверью стоит охрана и медики, держа наготове шприцы с успокоительным. Они ждут условного сигнала, чтобы ворваться и усмирить непокорную девчонку, если бы ей пришло в голову выкинуть что-то опасное.

Но Олеся, похоже, не собирается закатывать истерику. Девушка цепляется за какие-то совершенно нелепые нюансы. Возможно, так ей проще смириться с реальностью. Но я считаю неуместными вопросы о ласковых прозвищах. Для меня это просто пустая трата времени.

– Прилюдно или нет? Какая разница?

– Очень большая! Если вы называли так свою невесту не при большом скоплении людей, никто об этой привычке, кроме вас двоих, не знал. То есть необходимость называть меня так отпадает, – заявляет кроха.

– Ты это серьёзно? – спрашиваю, разглядывая девушку пристальнее, чем до этого.

– Да, если бы поверила в ваши требования. Но я не верю. Вы не можете удерживать меня силой.

– Поверь, я могу, – довольно улыбаюсь. – Могу. И это сойдёт мне с рук.

Лицо Олеси бледнеет. Она отрицательно качает головой, потом осторожно высвобождает руку из-под простыни и растирает виски.

– Мои люди могут дать тебе аспирин.

– У меня голова разболелась от ваших слов. Я не могу быть чьей-то невестой! Ведь у меня уже есть жених…

При последнем слове Олеся гордо демонстрирует правую руку, на безымянном пальце надето серебряное или просто никелевое колечко. Тонкое и едва заметное.

– Дешёвка.

– Дело не в цене. Дело в чувствах! – светло-голубые глаза загораются воодушевлением.

Моя будущая фиктивная невеста приподнимает подбородок и смотрит на меня с превосходством и уверенностью, которая свойственна только подросткам. В моём представлении она совсем ещё кроха. Сколько ей лет? Перебираю в памяти сведения из её досье.

Ей исполнилось девятнадцать. Скоро будет двадцать. Первый серьёзный юбилей в её жизни. Надо будет организовать что-то девчачье, помпезное, блестящее, захватывающее дух. Отдам приказ своему помощнику, Гектору. Пусть поработает над этим. Даже голову ломать не стану. Это работа моих подчинённых. Я плачу им немало, пусть трудятся.

Уверен, если пустить этой юной прелестнице пыль в глаза, Олеся станет послушной, ласковой и верной, как домашняя собачонка. Потом ещё и скажет мне «спасибо» от всего сердца. За то, что я вытащил её из грязи в князи. В тот клоповник, где она жила, я бы и под страхом смерти не сунулся.

– Думаю, мы договорились, да? – спрашивает Олеся. Её светло-серые глаза загораются ярким и волнующим огоньком надежды.

– Разумеется, – соглашаюсь, усмехаясь про себя: всё прошло гладко. Без сучка, без задоринки. Зря тревожился. – Тогда можешь приступать...

Думаю, что с церемонией знакомства окончено. Можно двигаться дальше. Но одновременно со мной Олеся говорит иное:

– Тогда верните мне мою одежду!

Наши взгляды скрещиваются. На месте столкновения происходит короткое замыкание. Пазл не складывается как надо. Я уже начинаю терять терпение. Не в моих правилах долго объясняться и миндальничать. Могу просто припугнуть и продиктовать свои условия. Выполнит. Как миленькая. Все выполняют – и эта девица сделает всё необходимое.

– Кажется, мы друг друга не поняли.

Олеся пытается улыбнуться, но иные эмоции берут верх. Девчонка просто подхватывает сползающую простынь и уточняет:

– Я же могу уйти?

– Уйти? – переспрашиваю с раздражением. – Чем ты слушала? Ушами? Или тем местом, на котором сидишь? – начинаю злиться. – Ты остаёшься здесь. Моя. Невеста. Точка. Финиш. Усекла?

– Усекла? Какое некрасивое слово. Для будущего мэра. Я хочу домой. Я не могу стать вашей невестой. Повторяю. У меня есть своё имя. Своя жизнь. Свой любимый жених. ЛЮ-БИ-МЫЙ! Он… он работает в органах правопорядка и быстро приструнит вас!

Я делаю шаг вперёд, к кровати. Не планировал контактировать с девчонкой, но, видимо, придётся. Наступаю ещё и ещё, пока её круглые колени не упираются в мои ноги. Толкаю кроху в плечо, опрокидывая спиной на кровать, и нависаю сверху.

– Ты будешь изображать мою невесту. Советую запомнить и начать играть как надо. Станешь создавать мне проблему, и я перестану быть милым.

– Вы з-з-завалили меня на кровать. Залезли сверху, как похотливое животное. Это называется быть милым?

Голос Олеси понижается до жаркого шёпота. Я ловлю её взгляд – смущённый, взбудораженный, с щедро разлитой паникой на глубине.

Слышится быстрый стук в дверь.

– Ильяс Тимурович, есть проблема… – врывается в комнату голос помощника. Увидев меня и Олесю, распростёртую подо мной, помощник осекается. – Простите, что помешал.

– Не помешал. Всё путём, – обхватываю лицо Олеси за подбородок. – Верно, Олеся?

– Мой жених вас накажет, – блаженно и упёрто продолжает твердить девчонка.

Одной этой фразой она начинает меня раздражать ещё больше. Сокращаю расстояние между нашими губами до минимума.

– Твой жених – типичная продажная ментовская сошка. Я пообещаю ему пару звёзд на погоны и новое иностранное корыто на колёсах. Он забудет о тебе в тот же миг и начнёт вилять передо мной хвостом.

Из глаз Олеси скатываются слезинки, скользя к раковинам аккуратных ушек.

– Нет! Не верю. Женя люби-и-ит меня.

– Давай поспорим, упрямая девочка, – в крови начинает играть азарт. – Мы поспорим. И если спор выиграю я, ты – моя. С потрохами. Отыгрываешь по полной программе, стараешься по всем фронтам.