Моя сказочная подработка - Оксана Алексеева Страница 3

Я развернулась и побежала со всех ног подальше от ужасной женщины с ледяным взглядом. От страха заплутала в коридорах и теперь не могла определить, в какой стороне искать входную дверь. Но в ледяном лабиринте из полупрозрачных гостиных и серебристых пролетов есть кто-то еще – я ведь слышала его голос! Стоило попытаться пообщаться с ним, хотя отпрыск предыдущей особы вряд ли окажется приятным человеком.

Как же я ошибалась…

Я влетела в комнату, доверху заваленную коробками и вещами, застыла, когда разглядела за стеллажом человека. Аккуратно и по возможности бесшумно подкралась ближе. Там, уже на месте, остолбенела. Парень был одет в одни лишь штаны, сверху не додумался накинуть даже футболку, что в таком холоде выглядело идиотизмом. Горячим таким, обескураживающим идиотизмом. Он метался туда и обратно между двумя столами, спешно перекладывая какие-то предметы и не замечая моего присутствия. А я стояла и жалела о полном отсутствии личной жизни – именно этот дефицит и накрыл меня теперь по полной программе, иначе я ни за что не залипла бы только на один вид идеального тела и темных волос, завивающихся на затылке. Если этот аниматор на корпоративе начнет раздеваться, тогда всем нам крышка – ни одна из сотрудниц уже не будет прежней. А я вляпалась еще до общего сбора.

Он развернулся, протянул руку к завалу на полу и тогда заметил меня.

– О, наконец-то! Я уж думал, что передатчик окончательно вышел из строя. Лет сто его не использовали, потому всякое могло случиться.

И улыбнулся белоснежной улыбкой. Безупречными чертами лица парень пошел в мать, а синие глаза были папины – теплые и по-доброму ироничные. Ничего так мальчонка получился при такой-то спорной генетике. А я глупо закусила нижнюю губу, бесстыдно его рассматривая и уже не очень желая, чтобы в меня поскорее швырнули парацетамолом и вырвали из этой фантазии. Я без стеснения озвучивала все, что приходило в голову:

– А, я поняла! Ты – концентрат моих предпочтений! Спасибо мозгу, вовремя он решил мне тебя обрисовать. Теперь моей личной жизни окончательный каюк, где я в реале такого отыщу?

– Не понял, – молодой человек свел темные брови. – Ладно, давай приступай, по ходу дела расскажешь. Я просто зашиваюсь, ничего не успеваю. Ждал тебя еще дня три назад, но почему-то переход не срабатывал.

– К чему приступать? – я шагнула к нему ближе. – А жарко мне когда станет? Уже бы должно.

– Жарко? – Он осмотрел меня с удивлением. – Точно же, из головы вылетает, что смертные мерзнут. Сейчас. Так лучше?

Он несколько раз пощелкал передо мной пальцами, вглядываясь в лицо и ожидая хоть какой-то реакции. А мне действительно становилось все теплее и теплее, как будто обволакивало снаружи невидимым и неосязаемым одеялом. И от резкого перепада температуры лицо начало гореть, как бывает, когда с мороза заходишь в жаркую квартиру. Молодой человек, видимо, это и уловил, кивнул в сторону табурета и распорядился:

– Садись туда, сейчас в четыре руки быстрее начнем раскидываться. Тебя звать-то как?

– Оля я. А как к тебе обращаться, предел мечтаний? Можно Димой? Это мое любимое имя!

К ледяному стулу я двигаться не собиралась. Мне вообще не совсем понятно, зачем в моей же собственной фантазии нам с ним так далеко друг от друга отходить.

Но вопрос заставил парня вытаращить на меня свои распрекрасные глазища. Интересно, мы так и будем разговоры разговаривать или устроим что-нибудь более интересное, пока меня не реанимировали?

– Ты серьезно? – он переспросил. – Ты разве не из семьи потомственных хранителей? Они помогают моему отцу в случае необходимости и откликаются на зов передатчика. Но мы зовем их очень редко, уже лет сто никого из ваших не видели. Подожди-ка, ты так пялишься, как будто вообще впервые об этом слышишь… Ты ведь, – он запнулся, – не можешь быть случайным человеком? Не можешь же, да? Гребучий холодец, я только что подарил редкую защитную магию случайному человеку?!

– Не ругайся, Дима, – осадила я. – Тебе не идет.

– Какой я тебе Дима?! – он почти закричал. – Я Снегур, сын Мороза!

– Деда Мороза? – уточнила почти без интереса.

– Вы так его называете, – он немного успокоился. – Сын Мороза и Снежной Королевы.

– Ого! – восхитилась я. – То есть Снегурочка на ощупь оказалась мальчиком и даже не внучкой? Мне с такой фантазией потом надо будет сказки начать писать. С эротическим подтекстом. Ты продолжай – очень интересно вещаешь.

Он, хоть и объяснял, но сокрушенно качал головой, как будто был расстроен моей непонятливостью.

– Снегурочка – просто раскрученный образ отцовских пиарщиков. Хотя срисовывали с моей старшей сестры, Снегуриты. Она вместе с отсоединением Аляски эмигрировала и с тех пор даже в гости почти не заглядывает. Говорит, ей там ментальность ближе. Родители уже два месяца шумно разводятся, и вся работа упала на меня. А подарки для детей надо упаковать до Нового года, это вселенский закон. Потому садись-ка, Оля, и помогай. Хоть термозащиту отработаешь, я ее назад все равно отобрать не смогу. С упаковкой справишься?

Я почти самодовольно призналась:

– Если я в чем-то в жизни разбираюсь, то только в упаковке, это ж моя специальность! Хочешь, назову семь преимуществ картона по сравнению с пластиком, нет? Ох, Снегур Морозович, при такой твердой мускулатуре тебе бы характер помягче. Но придираться не буду, ты и так какой-то слишком идеальный. Помогу, конечно, но я ненадолго – меня скоро откачают.

– Кажется, я совсем отвык общаться со смертными, хотя новости стараюсь не пропускать… Мне слышится какой-то бессвязный бред.

Я отправилась к стулу, раз мое подсознание к поцелуям пока не готово. Дед Мороз женат на Снежной Королеве, у них завелась, как минимум, пара милых детишек. Про всех не знаю, но младшенький определенно удался на славу. Теперь супруги разводятся, и на футболку отпрыску семейных средств не нашлось. Все ясно, вопросов не осталось. При такой жизненной определенности можно и подарочки упаковывать.