Не мой Ромео - Ильза Мэдден-Миллз Страница 3

– Да, я веду блог…

– Гм…

Она молча смотрит на меня, качает головой.

– Придется спустить с Тофера шкуру! Зачем он вам про это разболтал? А-а, поняла, он считает, что я должна всем об этом рассказывать. Никак не возьмет в толк, что такое маленький город, особенно наш Дейзи. Только попробуй выдать свои секреты – и все, увидев тебя на улице, будут вспоминать только их. А уж слухи… Боже упаси!

Я изучаю ее из-под полуприкрытых век, прикидывая, с кем имею дело. Никакого Тофера я не знаю. Зачем ей скрывать свой блог? Вдруг она не спортивная блогерша? Я привык к женским приставаниям, особенно к назойливым фанаткам. В прошлом, особенно в колледже и в первые годы выступления в профессиональном футболе, я это только приветствовал, выбирая самых красивых и принимая их предложения: ключи от гостиничных номеров, бумажки с номером телефона… Некоторые просачивались на наши профессиональные вечеринки. Нет, эта не из их числа. Платье не облегающее, макияж на минимуме, образ прилежной студентки.

А она продолжала тараторить:

– Хотите правду? Клара – это моя тетушка – выпроваживает своего бойфренда через черный ход, чтобы его никто не увидел. Он оставляет машину за церковью и тащится к ней пешком. Ей сорок, между прочим. Это чтобы ей не пришлось всем рассказывать, что у нее роман с почтальоном. – Она выгибает изящную бровь. – Скотти на десять лет моложе ее. Не мужчина, а находка.

– Понятно. – Оказывается, «Черная туфелька» разговорчива! И не обязательно на тему футбола.

Она слабо улыбается.

– Вам ли рассказывать, что значит избегать публичности, не выставлять напоказ свою личную жизнь!

Святая правда. Даже стаканчик виски в людном месте для меня – причина паранойи. Каждый мой шаг я представляю в виде заголовков. «Джек Хоук выпивает! Неужели нэшвиллского квотербека снова поймают пьяным за рулем?» Меня наказали за пьяную езду всего раз в жизни, пять лет назад, на втором году игры в Национальной футбольной лиге, тем не менее этого никто не забыл. Было дело, в прежние времена я вел разгульную жизнь. Думал, со славой и деньгами мне море по колено. Дурак был.

– Верно, моя приватность мне очень дорога.

Я приступаю к пасте, жую, глотаю, не спуская с девушки глаз. Она взведена как пружина, часто дышит, того и гляди вскочит и убежит.

Черт, кто сказал, что она из числа сочувствующих? Вдруг это просто хитрость, способ раскрутить меня на сюжет для статьи?

Несколько секунд мы оба молчим, она принимается ерзать, но взгляд по-прежнему внимательный. То, что я ем, а она нет, – это, конечно, грубость с моей стороны, но не родился еще репортер, про блогеров и первых встречных я вообще молчу, из-за которого я бы не стал…

Она кусает свои пухлые алые губки – злится, что ли? Не губы, а какое-то буйство плоти. Греховное зрелище.

Смотрит сквозь большие белые очки прямо мне в глаза. У нее они зеленовато-голубые, с густыми черными ресницами, и от их суровости мне становится не по себе.

– Между прочим, это невежливо – начать ужинать, не дождавшись меня. Я же отправила вам сообщение, что буду чуть позже.

– Я не видел. И очень проголодался. Извините. – Я небрежно пожимаю плечами, раскаяния в моем голосе не расслышать при всем желании.

Официант торопится к нашему столику, поправляя на бегу свой черный костюм.

– Сэр. – Он косится на… кем бы она ни была… и наклоняется ко мне. – Извините нас за то, что она проскочила. Вы же понимаете, это самый напряженный вечер в году. Приносим вам извинения. Вызвать охрану?

«Черная туфелька» вся на нервах. Она сверлит взглядом официанта, на ее лице нешуточный гнев.

– Между прочим, я здесь, перед вами. И имею на это полное право. Мы условились о встрече. Это свидание.

Я мечу глазами молнии. Не пойму, о чем это она.

Девушка выпрямляет спину и с вожделением смотрит на мою тарелку с пастой.

– Мне то же самое, и хлеб тоже. – Она указывает на мои наполовину съеденные спагетти болоньзе. – И бокал красного вина. Нет, лучше джин-тоник и двойной Hendrick’s с огурцом. Давайте начнем со спиртного. Благодарю вас.

У нее легкий южный акцент, отчего вся ее речь кажется подслащенной и одновременно такой цепкой, что я непроизвольно кривлю губы. Она напоминает мне маминого пуделя: тот тоже вот так взбрыкивал при любом намеке на несправедливость.

Официант недоуменно моргает, смотрит на меня, на его лице мольба.

– Еще раз прошу принять мои глубочайшие извинения, сэр…

Я отпускаю его жестом. Принято интуитивное решение. Мысль о том, что мне придется о нем пожалеть, решительно отметается.

– Не утруждайте себя. Лучше накормим даму, хорошо?

Официант отвешивает глубокий поклон и убегает. Все мое внимание теперь принадлежит девушке.

Я внимательно изучаю ее внешность, составляю каталог ее черт, а не бегло поглядываю, как несколько минут назад. Красоткой из глянцевого журнала ее не назовешь, но что-то манящее в ней все же присутствует. Может, дело в ее консервативном наряде, намекающем на соблазнительные изгибы под ним. А может, это все ее губы. Да-да, губы! Не знаю, намеренно или интуитивно, но она использует их как орудие соблазна: то подожмет, то легонько прикусит нижнюю…

Недаром я – один из лучших квотербеков Лиги: я обладаю особенным умением расшифровывать гримасы и тики на лицах соперников. Сейчас трудно не заметить, что она смотрит на меня так, словно не находит во мне ничего выдающегося: без малейшего воодушевления в глазах, без трепета ресниц, без восторга при звуке самого этого весомого имени – Джек Хоук. Поразительно!

– Что я вижу? По вашей блузке порхают крылатые поросята! – Я щурюсь, разглядывая ее глухо застегнутую белую блузку с черным бархатным воротничком, как у Питера Пена.

– Да. Шедевр одного дизайнера из Нью-Йорка. Я заказала эту ткань месяц назад. С ума по ней схожу! Даже сшила из нее подушку для Ромео.

– Ромео – новый нападающий в «Сэйнтс»? Прошлогоднее приобретение?

Она склоняет голову набок.

– Ничего подобного. Это мой пузатый поросенок, мой любимец. Найденыш, сладчайшее существо. Ну, может, и не сладчайшее, но я не смогла его не приютить, когда его подбросили к порогу салона красоты напротив моего дома. Он был уже полумертвый. Между прочим, после этого, месяц назад, кто-то оставил у меня на пороге целую коробку крохотных котят с адресованной мне запиской. Можете в такое поверить? Как будто знали, что я обо всех позабочусь. Я для всех подыскала хозяев, остался один котик. Может, возьмете? Черно-серый, само очарование, и уже много чего умеет, клянусь!

Я подавляю смешок. Ну и девушка!

Раз Ромео – мини-пиг, а не футболист, то что здесь вообще происходит? И что будет дальше?

– Обойдусь без кота.