Иностранка - Арина Теплова Страница 3

— Я боюсь, Машенька, а вдруг с нами что-нибудь случится? Няня сказывала…

— Да перестань, Лизок, — оборвала ее Маша, уже выходя за ворота. — Лавка месье Буланже через два квартала. Мы дойдем до нее за четверть часа. Я знаю, куда идти.

Девочки, взявшись за руки, направились по пыльной улице, с интересом оглядываясь по сторонам, приподнимая длинные платьица из шелка и как можно быстрее передвигая ножками.

Москва в описываемое нами время являла собой второй по значимости город Российской империи. Спокойная жизнь в ней текла не спеша, вальяжно и более размеренно, нежели в столице. После «Манифеста о вольности дворянству», освобождающего от обязательной государственной службы, многие вельможи стали подавать в отставку и переезжать из Санкт — Петербурга в Москву. Также здесь покупали усадьбы опальные вельможи, высланные из столицы, привыкшие жить в модной роскоши, и те, что уже отошли от государственных дел в силу преклонного возраста, устав от суеты и шума столицы.

На зеленых окраинах Москвы обустраивались дачи и усадьбы, помпезные, уединенные и изысканные, в которых богатые петербургские семейства проводили летние месяцы в неге, на природе. Дворянские семейства имели здесь дачи с небольшими земельными угодьями. Маскарады и балы в Москве в богатых домах давались не так часто, как в Петербурге, и в основном московское общество довольствовалось закрытыми частными приемами или визитами к знакомым и родственникам.

Как и предрекала Маша, девочки добрались до лавки кондитера довольно быстро. Войдя внутрь, они услышали, как прозвенел дверной колокольчик. Дверь закрылась, и девочки испуганно замерли на пороге, словно не решаясь пройти далее в глубь лавки. В этот час в кондитерской находилась только одна полная дама в ярко-лиловом парчовом платье, она покупала сладости. За прилавком стоял немолодой мужчина с черными усиками. Едва рассчитавшись с дамой, он обратил взор на вошедших девочек и поинтересовался по-французски:

— День добрый, мадемуазели. Вы что-то хотите?

Первой нашлась Маша и, пройдя чуть вперед, ближе к большим витринам, в которых красовались пирожные, торты, засахаренные фрукты, зефир и другие сласти, ответила также по-французски:

— Здравствуйте, месье Буланже. Мы с сестрой хотели бы купить у вас пирожные.

Кондитер вскинул брови, отчетливо вспомнив дочек мадам Озеровой, и, приветливо улыбнувшись, предложил:

— Как вам будет угодно, мадемуазель. Пройдите к витрине и скажите, какие вы хотите.

Лиза и Маша боязливо приблизились к витрине с пирожными, переглядываясь друг с другом и бросая на кондитера испуганные взоры. В этот момент грузная дама открыла двери, и Буланже пожелал ей всего наилучшего. Он вышел из-за прилавка и подошел к девочкам.

— Вы будете выбирать или знаете уже, какие вам по вкусу? — спросил он по-французски.

Девочки вновь переглянулись, Лиза ткнула сестру в бок и по-русски тихо сказала ей на ухо:

— Спроси его про деньги.

Маша кивнула и, повернувшись к кондитеру, стоящему рядом, улыбнулась и произнесла:

— Мы уже выбрали, месье Буланже. А можем мы взять пирожные в кредит?

— В кредит? — переспросил кондитер и вскинул брови.

— Ну да. Вы запишете сумму в свою книгу, а потом наша матушка рассчитается.

В это время в лавку вошел высокий военный в зеленом мундире офицера. Сняв треуголку, он умелым движением сунул шляпу под мышку и поздоровался по-русски. Кондитер ответил ему на французском и вновь обернулся к девочкам.

— Да, вы можете взять пирожные в кредит, — согласился кондитер.

— Фух, пронесло, — выдохнула облегченно Маша, и довольно переглянулась с сестрой.

— Сударь, пройдите, пожалуйста. Я сейчас обслужу мадемуазелей Озеровых и буду в вашем распоряжении, — заметил кондитер, снова заходя за стойку.

— Хорошо, не торопитесь, — кивнул русоволосый военный и почтительно встал рядом с прилавком.

— Так что вы выбрали, мадемуазель? — спросил Буланже.

— Два, нет, три пирожных с ежевикой, — выпалила Лиза, — и еще вот эти два со взбитыми сливками, — показала девочка на витрину пальчиком. — И одно…

— Хватит, — выпалила раздраженно и тихо Маша на ухо сестре, дернув ее за руку. — Матушка и так рассердится.

— И все, — тихо добавила Лиза, обращаясь к Буланже.

— Итак, два «Весенних» и три «Сладкие грезы», — подытожил кондитер, быстро укладывая пирожные в коробку и накрывая ее крышкой. — Итого с вас один рубль с четвертью.

Приблизившись к кондитеру, девочки протянули руки к коробке, которую тот умело перевязал атласной лентой, но месье Буланже поставил коробку рядом с собой и важно заметил:

— Но сначала надо расписаться в книге.

Он достал из-под прилавка большую красную бархатную книгу и, положив перед собой, начал листать. Лиза и Маша испуганно переглянулись, не зная, как расписываться, и уж тем более боясь показать кондитеру и офицеру, который почтительно стоял рядом, всего в трех шагах, что они пришли сюда без разрешения. Кондитер наконец нашел то, что искал, и, повернув книгу, положил ее перед девочками на стойку. Указав пальцем на строку с фамилией мадам Озеровой, он сказал:

— Вот здесь. Укажите сумму и поставьте свою роспись.

— Роспись?

— Вы, надеюсь, умеете ставить роспись? — уже нахмурившись, спросил Буланже.

— Маша, мы не, — начала было Лиза испуганно, но сестра толкнула ее в бок и важно сказала:

— Да, я умею.

Машенька взяла перо из руки Буланже и в нужной строке очень аккуратно написала словами сумму. Далее она вывела свою фамилию и в конце сделала небольшой завиток, стараясь подражать подписи матушки. Роспись получилась как у Анны Андреевны, красовавшаяся строчкой выше. Кондитер довольно улыбнулся и, захлопнув книгу, протянул девочкам пирожные.

— Благодарю за покупку, мадемуазели.

Девочки поблагодарили кондитера, и Маша, быстро сжав рукой ленту, какой была перевязана коробка, вместе с сестрой поспешила к выходу. Едва они вышли, офицер улыбнулся кондитеру и попросил:

— Я бы приобрел три «Весенних» для сынишки, раз девочкам они по вкусу. А вот для моей жены посоветуйте что-нибудь легкое, месье.

— Да, конечно, сударь.

Машенька и Лиза вылетели из кондитерской лавки и поспешили обратно к дому, счастливые, гордые и довольные тем, что у них все получилось, и они в тайне от матушки достали пирожные, хотя и не выучили спряжения французских глаголов. Они отошли совсем недалеко от кондитерской, когда Лиза попросила:

— Машенька, давай попробуем пирожные.

— Нет, дома.

— Ну, Маша, я сейчас хочу! — капризно заканючила Лиза, топнув ножкой и останавливая за локоток сестру.

— Лиза, ты что же, предлагаешь прямо здесь, на дороге, их есть?