Любимая - Джейн Фэйзер Страница 3

После смерти старого графа она погрузилась и дела поместья и уединенные занятия, которые всегда ей нравились, с целеустремленной самоотверженностью человека, жаждущего отключиться от своих печалей. В эти дни она совсем не обращала внимания на домашний распорядок. Кларисса права… Тео, конечно, вернется дотемна, но никто не знает, когда точно.

Тем же вечером Сильвестр Джилбрайт благодушествовал за кружкой эля в баре деревенской гостиницы. В комнате было темно и накурено, но он тем не менее ощущал на себе косые взгляды завсегдатаев, которые также потягивали пиво и степенно сплевывали на опилки, устилавшие пол. Присутствовавшие терялись в догадках по поводу чужака. Джентльмены не часто жаловали своим присутствием «Зайца и гончих» в Лалуорте, а тем более чтобы снять комнату для ночлега.

Но лорду Стоунриджу было рано раскрывать свое инкогнито. Он догадывался, что обитатели деревни и работники в усадьбе разделяют враждебность семьи Белмонт к Джилбрайтам. Такое отношение исходит от хозяйского дома и быстро укореняется, даже в тех случаях, когда причина давно забыта.

Он оторвался от стойки бара и вышел на воздух. Лето в этом году наступило рано. Деревенская улица купалась в солнечном свете, грязь затвердела. Конюх дремал, прислонившись к стене и посасывая соломинку. Шапка съехала ему на глаза.

Когда граф окликнул его, тот воспрянул ото сна и протер глаза костяшками пальцев.

— Подай мою лошадь.

Конюх, чтобы окончательно пробудиться, дернул себя за прядь волос, свисавших на лоб, и исчез в конюшне. Через пять минут он вернулся, держа в поводу кобылу его светлости.

— Есть здесь дорога через деревню на Стоунридж-Мэнор?

Граф уселся в седло и бросил парню полпенни.

— Конечно, сэр. Поезжайте через деревню до развилки, а там направо. Потом по тропинке через поля, и она приведет вас на землю Белмонтов чуть позади Мэнора.

Лорд Стоунридж кивнул и тронул свою лошадь. Он никогда не видел дома предков иначе как на картинах и не знал, хочется ли ему знакомиться с ним ближе, как и с его окружением, прежде чем он назовет себя.

Следуя полученным наставлениям, его светлость действительно выехал к задней стороне дома. Он миновал кустарник, и перед ним предстал длинный приземистый дом эпохи Тюдоров. Дом стоял на холме за быстротекущей речушкой, через которую был перекинут узкий каменный мостик.

Стоунридж-Мэнор. Его дом… и в будущем, вероятно, дом его детей. Детей Сильвестра Джилбрайта. Он испытал прилив мрачного удовлетворения. За двести лет ни один из Джилбрайтов не ступал в Стоунридж. Теперь он принадлежит ему. Несчастливая традиция Белмонтов производить на свет только женское потомство привела наконец к тому, что они утратили право на титул и фамильное гнездо.

Разве что…

Чертыхнувшись, граф повернул лошадь и поехал вдоль речки. Дом и прилегающий к нему парк не представляли собой никакой ценности. Богатство заключалось в лесах и полях поместья, а также в тех угодьях, что были в руках фермеров-арендаторов. Без доступа к этим источникам дохода дом сам по себе становился всего лишь резиденцией джентльмена… и к тому же требующей уйму денег на придание ему подобающего вида. Разумеется, Сильвестр не сможет содержать дом на те средства, которые он унаследовал от отца.

Но интересно, черт возьми, что знают эти четыре девчонки и их мать о том, как управлять хозяйством в поместье и вести дела с арендаторами? Если они считают, что могут положиться на управляющего, то их просто нагло ограбят и через пару лет они потеряют землю.

Четвертый граф Стоунридж к старости явно повредился в уме, что бы ни говорил этот простофиля адвокат.

Граф со злостью хлестнул кнутом по колючему кустарнику, а его лошадь вскинула голову и тревожно заржала.

— Спокойно, старушка!

Сильвестр потрепал кобылу по холке и двинулся вдоль дубовой аллеи. Когда он снова выехал на солнечный свет, то увидел лежащую ничком на берегу речушки фигуру.

Граф спешился, привязал лошадь к молодому деревцу и стал приближаться, стараясь, чтобы его шаги не были слышны на влажной мшистой почве.

Сандалии девушки лежали в нескольких ярдах от нее, а босые ступни болтались в воздухе, полы юбки из довольно грубой материи оставляли открытыми изящные загорелые икры. Вдоль спины лежали две толстые черные косы. Рукава блузки были закатаны, а обе руки погружены в воду.

Сильвестр поначалу решил, что это какая-то цыганка ловит форель.

— Там, откуда я родом, браконьеров наказывают, — заметил он, встав у нее за спиной.

Девушка не изменила позы, и граф понял, что его приближение не испугало ее. Вероятно, она слышала шаги, как ни старался он быть осторожным.

— А у нас их даже вешают, — ответила незнакомка, произнося слова несколько нараспев, как говорят в Дорсетшире. Она все еще не оборачивалась. — А когда у нас хорошее настроение, мы отправляем их в колонии.

Сильвестра рассмешил ответ девушки. У этой цыганки характер с перцем! Граф стоял молча, удивленный той сосредоточенностью, с какой она пыталась перехитрить рыбу, притаившуюся в тени большого камня. На гладкой поверхности воды плясали солнечные блики, а руки девушки оставались совершенно неподвижными, пока добыча привыкала к ним. Затем она сделала едва уловимое движение и выхватила руки из воды, крепко зажав в них крапчатую коричневую форель.

— Опля, госпожа форель! — проговорила девушка.

Она секунду подержала рыбу в руках, а затем бросила ее обратно в реку. Форель выскочила из воды, блеснув на солнце, описала дугу и снова ушла в глубину, оставив на поверхности разбегающиеся круги пузырьков.

— Чего ради вы бросили ее обратно? Форель была достаточно большой, чтобы ее хватило на обед, — сказал Стоунридж.

— Я не голодна, — последовал бесстрастный ответ. Наконец незнакомка повернулась и села. Сощурившись, она принялась пристально его разглядывать.

— У нас стреляют в нарушителей границ частной собственности, а вы находитесь на землях Белмонтов… которые начинаются сразу же за этими деревьями.

Она показала рукой, за какими именно.

— Если я и нарушитель границ, то могу держать пари, что нахожусь в компании браконьера, — проговорил граф, в свою очередь изучая ее лицо.

Мальчишеское лицо с заостренным подбородком и маленьким прямым носиком, короткая черная челочка над широким лбом и пара больших синих глаз. Весьма привлекательная цыганочка!

Вместо ответа она пожала плечами и встала, оправляя складки мужской рубахи из грубого холста и перебрасывая тяжелые косы за плечи.

— Не ваше дело, чем я занимаюсь! Вы ведь не здешний?

Она стояла, чуть расставив ноги и уперев руки в бедра. В позе и наклоне головы чувствовался явный вызов. Любопытно, подумал Стоунридж, делает ли она это нарочно или это ее обычная манера поведения? Все это чрезвычайно забавляло его.