Роковой треугольник - Морин Чайлд Страница 3

Господи, как же Стиву не хватало этих парней. Когда-то кузены были близки, как родные братья. И пятнадцать лет без Алека и Кевина стали для Стива самыми одинокими в его жизни. Но сейчас он был не в настроении разговаривать даже с ними.

— Я пришел сюда, чтобы побыть одному, — сообщил Стив, хотя знал, что Алек и Кевин пропустят это заявление мимо ушей. Его кузены приходят и уходят, когда хотят. Так же, как и он.

— Что ж, — ответил Алек. — Ты больше не один. Так что привыкай.

На это уйдет масса времени, усмехнулся про себя Стив.

— Нам нужно решить, что делать дальше, — заметил Кевин.

Кевин всегда любил все планировать. Наверное, это удобно, когда пишешь романы ужасов. В последние несколько лет его книги стали настоящими бестселлерами.

— Ты о чем? — спросил Стив. — У Дейва есть сын. Наш родственник. Один из нас.

— Успокойся, — произнес Алек, опуская собаку на землю. — Я только хочу сказать, что нам не обязательно прямо сейчас нестись к Ванде, чтобы поприветствовать нового члена нашей семьи.

— Это почему, черт возьми? — Стив с трудом сдерживал раздражение. — Мы обязаны сделать это. Обязаны ради Дейва.

— Проклятье, Стив, — прервал его Алек. — Ты не единственный, у кого перед Вандой есть обязательства, понимаешь? Но это не означает, что у нас есть право ворваться к ней и бесцеремонно влезть в жизнь ее сына.

— Кто сказал, что надо врываться? — возразил Стив. — Я просто считаю, что нам надо как можно скорее познакомиться с мальчуганом. Что в этом плохого?

— О господи, Стив. Возможно, парень даже не знает, что мы считаем его нашим родственником, — спокойно произнес Кевин. — Мы не знаем, почему Ванда прервала с нами всякую связь. Вдруг она не хочет иметь с нами ничего общего?

Стив нахмурился и, сделав глубокий вдох, как будто собирался прыгать в озеро, провел рукой по лицу.

— Прекрасно. Я навещу Ванду.

— Ты хочешь сказать, мы навестим Ванду, — поправил его Алек и свистнул собаке.

— Я имел в виду себя. Одного, — возразил Стив, глядя на братьев, чтобы убедиться, что они оба понимают его. — Я сам поговорю с ней.

— А почему ты выбрал себя? — спросил Кевин. Стив по ряду причин не мог откровенно ответить на данный вопрос, поэтому лишь заметил:

— У вас с Алеком есть другие дела. У него новая медицинская практика, а ты, наверное, пишешь очередную книгу...

— И что? — не отставал Алек.

— А то, что вам также надо заботиться о Кэтти и Каре. А мне не надо. Завтра я навешу Ванду. Познакомлюсь с племянником. А потом мы втроем сможем решить, что делать.

Заливаясь лаем, подбежала Шеба, и Стив обрадовался, что она отвлекла их внимание от проблемы, которую они обсуждали. Оба кузена внимательно посмотрели на него, потом кивнули.

— Прекрасно, — согласился Алек. — Только не разговаривай с мальчуганом без нас. Мы сделаем это вместе.

Стив не часто пользовался словом «вместе» за последние пятнадцать лет. Будучи одиноким мужчиной, он делал что хотел и когда хотел, не заботясь ни о ком и ни о чем. А теперь он был в Редсвилле, и все вдруг стало по-другому. Надолго ли?

— Ты хочешь сказать, у тебя свидание с тем самым Доном? — Ванда Ковальски недоверчиво уставилась на свою маму.

У ее матери свидание?

— Только подумай, дорогая, — ворковала София, критично оглядывая свое отражение в зеркале. — Разве это не замечательно?

Ванда села на кровать матери. Атласное покрывало приятно холодило обнаженные ноги. Летом в Редсвилле, штат Оклахома, даже в доме с кондиционером стояла такая невыносимая жара, что можно было ходить только в шортах. София прихорашивалась, как девочка-подросток перед первым свиданием. Улыбаясь себе в зеркале, она заметила:

— Уже два года, детка, как двойняшки Дона повыходили замуж.

Ванда вздохнула. Все верно. Дон Слейтер, давнишний приятель Софии, теперь свободен для брака. Вот почему мать последнее время уверяла ее, что прекрасно сможет жить одна и что Ванде не обязательно переезжать. Какое-то время так и было: почти каждый день Ванда звонила матери по телефону и несколько раз приезжала навестить ее. Наконец, пару месяцев назад, она вернулась домой насовсем. В самом деле, что ее удерживало на Аляске? Дейва уже два года не было в живых. И хоть София для виду возмущалась, ее довольное лицо говорило Ванде, что мама рада возвращению дочери.

Ей необходимо было переехать домой по многим причинам, но от этого не становилось легче. Особенно теперь, когда в город вернулись молодые Беренджеры. Она уже столкнулась с Кевином в аптеке, да и с Алеком, который недавно открыл в городе медицинскую практику, она тоже рано или поздно встретится.

Стив тоже увидит Билла.

При мысли о сыне Ванда закусила губу. Теперь обратного пути нет. Она вернулась домой навсегда. Так лучше для ее матери, для нее и для Билла. Довольно убегать от прошлого.

О господи.

Ванде казалось, что она крутится на сломанном «чертовом» колесе. Ее замутило, стало трудно дышать. Мать с беспокойством посмотрела на нее, и Ванда попыталась улыбнуться.

— Трудно поверить, что я вернулась навсегда.

— Но ты думала не об этом, — проницательно заметила София.

— Нет, об этом, о Дейве и Билле... обо всем. Мне трудно привыкнуть.

София посмотрела на фотографию Дона на туалетном столике.

— И мне очень трудно поверить, что Дон теперь свободен. Но ведь мне полагалось бы думать сейчас о внуке...

Ванда почувствовала укол совести. Зачем нагружать маму сомнениями накануне свидания?

— Мама, я рада за тебя. Это главное. Кстати, ты прекрасно выглядишь.

София улыбнулась.

— А ты уверена в Доне? Что ты знаешь о его намерениях?

— Я знаю все, что мне нужно знать, — сухо ответила мать. — Я встречаюсь с Доном уже много лет. И давно знаю о его намерениях.

— Давно? — переспросила Ванда. — А я только сейчас узнаю об этом...

— Дорогая, я боялась, что ты меня не одобришь.

Ванду отчасти смутило лишь то, что ее мать не забывает о личной жизни. В отличие от нее самой.

— Я просто удивлена, что у вас был такой уговор — подождать, пока его дети не станут самостоятельными. Я ведь уже два месяца дома.

София рассмеялась, и ее каре-зеленые, как у Ванды, глаза заблестели.

— Мы с Доном мало виделись с тех пор, как ты приехала. Кроме того, ты все о нас знаешь. — София взяла сумочку и заметила: — Ванда, я очень рада, что ты вернулась домой. Здесь многое изменилось. Но мы с Доном все так же тебя любим.

— Верно, прости, — откликнулась Ванда. — Мне будет нетрудно к нему привыкнуть, своего отца я ведь не знала.