Дитя четверга - Сандра Браун Страница 3

– Нет. Просто я… – Она запнулась, не зная, как закончить фразу. «Нет, просто я не привыкла, чтобы мужчина помогал мне надевать туфли». Браво, Эллисон. Уж лучше ничего не сказать.

Мужчина снова выпрямился во весь рост. Кажется, для этого ему потребовалось много времени. Эллисон откинула назад волосы – непривычно ощущать их на плечах. Еще более непривычно ощущать мужскую руку на щиколотке. Хотелось надеяться, что напряженная гримаса на ее лице хоть немного напоминает улыбку.

– Какая я недотепа!

– Ну, ты была несколько неловкой, – сказал Дэвис и нежно обнял ее за плечи, затем поцеловал в висок. – Ты и в самом деле не ушиблась?

– Нет! – жизнерадостно проговорила она, пытаясь увидеть его лицо. – Это твой друг? Спенсер?

Эллисон повернулась к неясно различимой фигуре, протянула руку и натолкнулась на рукав.

– Спенсер Рафт. Энн Лемон, моя невеста, – представил их Дэвис.

– У вас кровоточит рука.

– Ой, простите! – всполошилась она. – Я не испачкала вас?

– Ничего страшного. Вот здесь. – Ее запястье обхватили те же теплые пальцы, что сжимали щиколотку. Это была сильная рука. Сильная и одновременно деликатная.

Эллисон почувствовала, как нечто мягкое прикоснулось к ее ладони, и поняла, что это был батистовый носовой платок.

– Я думаю, нам лучше отвести ее домой, Дэвис, – спокойно сказал Спенсер.

– Нет-нет! – запротестовала она. Энн убьет ее, если она испортит Дэвису вечер. – Право же, со мной все в полном порядке. Мне надо лишь пройти в дамскую комнату и привести себя в порядок.

Авось провидение пошлет ей тросточку или собаку-поводыря, подумала она.

– Ты уверена? – спросил Дэвис.

– Да, вполне.

– В таком случае пошли, душа моя. – По-хозяйски обняв ее за плечи, Дэвис двинулся с ней к дверям ресторана. Спенсер последовал за ними.

В вестибюле Эллисон извинилась перед мужчинами и отправилась в туалет. То, что сейчас она прихрамывала, могло служить оправданием ее неуверенной походки. Добравшись до дамской комнаты, Эллисон вынула вторую контактную линзу и надела очки, которые находились в сумочке.

Осмотрев себя в зеркале, пришла к выводу, что ущерб, нанесенный ее внешнему виду, был небольшим. Несколькими движениями щетки она поправила прическу. Смыла холодной водой следы крови с ладоней и вытерла их насухо. Ссадины оказались не столь страшными, как она опасалась. В чулке повыше колена была дырка, на бедре виднелась ссадина, но тут уж ничего не поделаешь.

Прическа, макияж, одежда не давали возможности усомниться в том, что в зеркале она видит Энн. Когда Эллисон в первый раз надела это шифоновое цвета морской волны платье, то пришла в ужас и немедленно позвонила в клинику, куда только что прибыла Энн.

– Они измерили кровяное давление, скоро сделают мне рентген. А потом я отправлюсь спать. Операция назначена на завтра, – сообщила Энн.

Посочувствовав сестре, Эллисон спросила:

– Энн, а где лифчик, который ты носишь под это платье? Я много лифчиков перепробовала, но все выглядывают из-под него.

– С этим платьем не требуется никакого лифчика.

– Но… я… я кажусь совсем голой.

– Так и положено.

– Я надену какое-нибудь другое. Что, если…

– Нет! Это любимое платье Дэвиса. Он просил, чтобы сегодня я была в нем.

Происшествие на тротуаре на время заставило Эллисон забыть об этом. Однако сейчас, глядя на свое отражение в зеркале, она снова обратила внимание на платье. На плечах были лишь тонкие тесемки. Глубокий вырез основательно открывал грудь. И зачем Энн еще более пышные формы? Непонятно. Ей казалось, что и ее грудь вот-вот вывалится из платья. Но этому тоже сейчас уже ничем не поможешь.

Она с сожалением сняла очки и убрала в сумочку. Тяжело вздохнув, Эллисон вышла в вестибюль. К счастью, метрдотель довел ее до стола, иначе она не нашла бы мужчин в освещенном свечами зале. При ее появлении оба встали.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Дэвис, помогая ей сесть.

– За исключением того, что поехал мой чулок.

– Это не страшно. Выглядишь ты отлично. – Дэвис наклонился и запечатлел легкий поцелуй в губы. Ей пришлось приложить много усилий, чтобы не отпрянуть в сторону.

– Спасибо. Мне очень жаль, что я оказалась такой неуклюжей! Не знаю, что со мной случилось. Я подняла голову, когда ты окликнул меня, – и вдруг свалилась.

Она переживала за Дэвиса. Дэвис Лундстрем никогда ее не волновал, но его обожала Энн. У него приятная внешность, он был щедр, любезен, уравновешен, считался хорошим специалистом в своем деле – оно имело какое-то отношение к компьютерам. Эллисон никак не хотела ставить в неловкое положение своего будущего зятя.

– Произошла случайность, – дружелюбно сказал Дэвис, кладя ладонь ей на колено. Увидев, как вздрогнула Эллисон, он спросил:

– Что такое?

– У меня коленка болит.

– Ах, прости, малышка. Он убрал руку, и Эллисон расслабилась.

– Я рад, что вы ничего не повредили, – сказал Спенсер. Она живо обернулась к нему и была слегка разочарована тем, что не может рассмотреть черты лица. У него был приятный, волнующий голос. Она знала, что он высок. Когда подхватил ее после падения, макушка ее головы не доходила до его подбородка. По всей видимости, мускулистый и сильный. Она помнила, какой надежной опорой оказалась для нее его крепкая грудь.

– Дэвис давно мечтал о вашем приезде.

– А мне до смерти хотелось увидеть вас. Когда мы ехали из аэропорта, Дэвис без умолку говорил о своей невесте, – улыбаясь, сказал Спенсер. – Но даже столь восторженные слова не способны выразить, насколько вы очаровательны. Я поздравляю друга с его выбором.

– С-спасибо, – заикаясь, поблагодарила она. Ей редко приходилось слышать от мужчин комплименты. Будь на ее месте Энн, она бы наверняка отреагировала какой-нибудь игривой, остроумной репликой. Эллисон же сидела, словно проглотив язык, руки и колени до сих пор еще тряслись, и всего лишь потому, что у мужчины голос по звучанию напоминал виолончель; да и вообще ей не приходили на ум никакие реплики – ни игривые, ни остроумные, ни серьезные.

Как она сумеет есть без того, чтобы не вывалить половину еды себе на колени?

Интересно, а Спенсер Рафт смотрит сейчас на ее грудь? Она вдруг с какой-то внезапной обостренностью ощутила себя голой. Как ни странно, ее не интересовало, смотрит ли на нее Дэвис.

– А вот и напитки, – сказал Дэвис. – Я заказал тебе как всегда.

Эллисон любила перье и лаймовый сок. Она не решалась спросить, что обычно пила Энн. Организм сестры был гораздо более терпим к спиртному, чем ее собственный.