Несносные боссы - Жасмин Майер Страница 3

Она опоздала. Снова.

Эта женщина сводит меня с ума своей непунктуальностью. И еще тем, что Александр – именно тот мужчина, который задержал ее.

Уже шесть гребанных месяцев я пытаюсь свыкнуться с мыслью, что мы снова делим одну женщину на двоих. Она первая, после череды тех мужчин-консультантов. И продержалась на этой должности дольше, чем они, именно благодаря тому, что она женщина. Хотя я никогда не скажу ей об этом.

Мысль, что мы с ним смотрит на одну женщину, разговариваем с ней и перекидываем друг другу, как мячик для пинг-понга, будоражит и злит. Мы не в силах изменить этого, хотя, видит Бог, ни один из нас не хотел повторения прошлого.

Наше противостояние не может продолжаться вечно. Но никто из нас двоих не готов сдаваться первым.

Я мог бы. Я всегда был первым.

Кончал первым, мирился первым, даже тогда в больницу я примчался первым и Александр, уверен, до сих пор не простил мне этого.

Хуже всего, что без него я до сих пор не ощущаю себя полноценным человеком. Всегда словно жду кого-то. Десять лет назад я потерял не только любимую женщину, вместе с ней я потерял и лучшего друга.

Конечно, за эти годы у меня были другие. Они принадлежали только мне и в первое время, часто надравшись и трахая очередную женщину, я даже оборачивался и вел со своим незримым другом задушевные беседы. Женщины, бывало, сбегали без оргазмов, приняв меня за сумасшедшего.

Чудо, что это не стало достоянием публики. Иначе не руководил бы я компанией, ожидая полезного по всем пунктам слияния, которое обречено на провал.

У меня закончились доводы. Совет директоров отмел все мои надуманные, как они выразились, проблемы. А я не мог сказать им открыто, что Александр Февер никогда не разделить со мной один бизнес после всего, что у нас было.

Сейчас нас связывала только эта непунктуальная женщина, из-за которой у меня регулярно сдвигался график и переносились встречи. Она сводит меня с ума, я уже говорил об этом?

И вот она врывается, как всегда на всех порах. Тараторит, объясняя свое опоздание пробками, но она умудряется найти пробки в любое время суток. Даже вызови я ее в полночь на Луну, наверняка, она явилась бы с опозданием.

– Какие он выдвинул условия? – спрашиваю, чтобы прервать ее.

Эмма мнется.

Отворачиваюсь от окна во всю стену и смотрю на нее.

Черт возьми! Это мужская рубашка?

Нет. Это точно мужская рубашка. Но важно другое. Это рубашка Александра?! На ней?!

– Он требует, чтобы его фамилия стояла первой.

Еще бы он требовал другое. Это так предсказуемо.

Сейчас меня волнует иное. Александр обещал, что Розетта была для него единственной женщиной во всем мире. В последнюю нашу встречу он говорил, что отныне не коснется ни одной другой женщины. Это красивые слова для мужчины, но насколько они реальны?

С Александра стало бы. Несгибаемый и упрямый, он никогда не нарушал слов. Но эта рубашка… Черт возьми, на ней его рубашка!

Воспоминания, которые, как мне казалось, канули в Лету, тут как тут. И как Розетта ходила в его рубашке на голое тело, и как он расстегивал пуговицы, пока я стоял перед ней на коленях.

Она всегда носила только его рубашки. Не знаю, почему. Мои были не хуже. Но всегда только рубашки Александра.

Это наваждение занимает меня сильнее, чем очередность наших имен в названии организации после слияния.

Как рубашка Александра могла попасть к Эмме, если только он сам не отдал ее ей? И с какого перепуга она взяла ее? И зачем он дал ее ей? Я видел только один вариант – эта рубашка трофей.

Я подошел ближе, принюхиваясь.

Так и есть. Мята и цитрус. Эмма вся пропахла этим запахом. Она и раньше могла отдаленно пахнуть ими, но теперь она пропиталась ароматом Александра буквально насквозь.

Он нарушил слово.

Он трахнул ее в своем офисе, лимузине или где-нибудь еще. Прямо в конференц-зале на широком столе? Один или у него был кто-то, кто отвечал за предварительные ласки, которые он всегда недолюбливал?

– Это мужская рубашка?

Эмма опустила глаза.

– Да. Так что на счет фамилии…

Ножки стула резко проехались по мраморному полу, я отодвинул его и сел рядом с ней.

– Фамилии? Хм, дайте подумать…

Что тут думать? Он первым нарушил слово, первым трахнул эту женщину, на которую у меня стоит с первого дня ее тут появления, а теперь он хочет, чтобы его фамилия стояла первой? Хрена с два, Александр!