Романтическая авантюра - Сьюзен Мейер Страница 3

Облокотившись на подушки, Джинни полулежала на кровати в спальне своих апартаментов. Шелковые простыни приятно холодили спину. Глаз отдыхал на прозрачно-голубой отделке стен, которая несколько оживляла чересчур монументальный интерьер.

— Значит, ты выходишь замуж, потому что это удобно королевской семье? — уточнил голос мамы в телефонной трубке. — Очень странная история.

— Я знаю, мам. Но наш с Домиником ребенок будет привлекать к себе внимание всю жизнь. Слишком эгоистично окружать его скандалами с самого рождения.

— Ты права.

— К тому же я начинаю думать, что это хорошо и для меня тоже. Конечно, меня смущает, что я совсем не знаю Доминика. Он подтвердил это сегодня, рассказав о своем отношении к браку. А когда мы только познакомились, я решила, что встретила настоящего принца на белом коне, таким он был милым.

— Они все милые, пока ухаживают. Плохое вылезает, как только начинаешь с ними жить.

Джинни поморщилась. Хотя обаяние принца напоминало ей об отце, она считала сравнение несправедливым. Ее отец был злым человеком, склонным к эмоциональному насилию. Доминик держался с ней формально, даже холодно, но с учетом положения, в котором они оказались, делать выводы было рано.

— Доминик не кажется мне плохим человеком, мама. Просто он не тот авантюрный парень, с которым я встретилась в Техасе. И знаешь что? В глубине души я тоже не та кокетливая девушка с искорками в глазах, какой была той ночью. Тогда мы хотели только расслабиться и весело провести время, но беременность — совсем из другой оперы, поэтому Доминик относится ко всему так серьезно.

— Вероятно, ты снова права.

— Да, но я все равно не знаю, что делать.

— Судя по тому, что ты рассказала, — выходить за него замуж. Сколько твоего времени ему нужно — год или полтора?

— Примерно два с половиной. И я должна буду отказаться от карьеры. Насколько я поняла, воспитание наследника престола несовместимо с трудоустройством.

Мама засмеялась.

— Милая, даже если бы твой ребенок не принадлежал к королевской семье, он все равно стал бы для тебя важнее работы. Мне кажется, нет такой уж большой разницы — рожать от принца или простолюдина.

— Необходимость общаться с прессой, — подсказала Джинни. — Частная школа-интернат с двенадцати лет. Жизнь во дворце.

— Дворец я не учла. Но все ведь уже решено, Джинни.

— Полагаю, что так.

— Тогда что тебя беспокоит?

— Я не уверена, что смогу с этим справиться. А Доминик дал на размышление всего неделю. Он сказал, нам придется показываться вместе на людях. Вот черт!

— Что случилось?

— Я привезла джинсы, футболки и одно пляжное платье. — Джинни уронила голову на руки. — Самое то для свидания с принцем на глазах его подданных.

— Твоя одежда в порядке. Ты тоже.

— Да уж. — Она не сказала матери о перспективе целовать Доминика или, возможно, делить с ним постель. Но даже обрывочный разговор о свадьбе с малознакомым мужчиной и переменах, связанных с рождением ребенка, напугал ее до смерти. Оставалось признать, что в ее мыслях, как и в жизни, воцарился кромешный бардак.

Осторожный стук в дверь заставил Джинни отлепить голову от подушки.

— Кто там?

— Это я, Доминик. Отец хочет, чтобы я представил ему тебя сегодня за ужином.

— Мам, мне пора, — прошептала Джинни в трубку и скатилась с кровати. — Конечно. Во сколько?

— В семь. Ужин полуформальный.

Это не принесло Джинни облегчения, поскольку в ее распоряжении не было ничего даже отдаленно формального. Она переключилась на размышления: стучался ли принц в выделенные ей апартаменты прежде, чем прошел прямо к дверям спальни. Она ничего не слышала. Комнаты были настолько огромными, а потолки — такими высокими, что звуки или отдавались эхом, или терялись без следа. Джинни надеялась, что дело в акустике, а не в том, что Доминик считал себя вправе вторгаться в ее личное пространство.