Мой беглец  - Яна Егорова Страница 29

Пришлось выйти.

Пришлось!!!

– Ты перестал злиться?

Виктор, естественно, занял всю кухню. Он что-то готовил, что-то очень вкусное, от чего голова у меня пошла кругом. Представить, этот громила к тому же отличный кулинар.

– Нет, не перестал, – буркнул ему в ответ, заглядывая через его плечо на плиту.

Пока спал, мне было жарко. Потел без конца, поэтому, даже не подумал о том, чтобы надеть на себя что-то большее, чем боксерки. Не подумал или не захотел – это уже не имело значения. Однако, запах горячей еды и… наличие в сантиметрах от меня обнаженного по пояс Белова. Парень упорно считает себя некрасивым. Полнейшая ерунда. Огромный, мускулистый атлет. Линия мощной спины и относительно нее узкого торса завораживает глаз. Крепкие ягодицы сзади и плоский живот, уходящий вниз, под джинсы в святая святых мужского достоинства, с которым я теперь не понаслышке знаком. Апогей мужской красоты в чистом виде. Нет. Реально идиот с заниженной самооценкой.

Осознанно задержался возле него. Не трогал, не прикасался, но стоя в сантиметре от него, беззастенчиво разглядывал тело своего сумасшедшего любовника.

Наверное, это я его довел. Знал же, что придурок ко мне настолько неравнодушен. Знал и все-таки сделал. Может быть, потому что сам проголодался. Во всех смыслах.

Еще до того, как он, забыв про плиту и все остальное, развернулся ко мне, мой палец заинтересованно скользнул по его телу, чуть подцепил ремень джинс, нырнул под него и очертил линию от его спины до коротких и соблазнительно мягких черных волосков под его пупком.

– Кристоф… – замерев на месте и блаженно прикрыв веки, прохрипел Виктор.

Махина сорвалась с места! Он снес меня с ног и припечатал лопатками к противоположной стене.

– У тебя сгорит мой ужин, – усмехнулся я самодовольно, когда он предсказуемо жадно припал губами к моей шее.

– К черту ужин! – прорычал полоумный, пытаясь сразу и целиком обхватить своими ладонями мое тело. – К черту все…

Он подцепил мои боксерки и потянул их вниз, попутно зацепив мою разгоряченно-набухшую плоть. Мне нравилось. Не могу этого отрицать, нравилось то, как он обращается со мной. Ненасытно но и одновременно трепетно ласкает, обнимает, целует… Заставляет захотеть себя, тянутся к его телу и тоже обнимать… Меня манила, манила линия ремня на его джинсах. Словно сильнейший магнит, притянула мою руку и заставила расстегнуть пуговицу, а затем сразу же потянуть за машинку вниз и, расстегнув молнию, положить руку на его обжигающее возбуждение.

Как и всегда до этого, Белов был без нижнего белья, поэтому я сразу оказался там, где нужно. Громила практически затанцевал под моей ладонью, настолько велико было напряжение в том месте, где я его нежно обхватил пальцами.

– Ты… – с жаром выдохнул он в район моего лба, почти касаясь его своими жесткими губами. – Мальчишка…

Я поднял глаза на Виктора и еще раз нагло ухмыльнулся, констатировав силу его разгоряченности. Мне вдруг очень захотелось его поцеловать… Раздвинуть языком эти уже полуоткрытые губы, найти его язык и обязательно коснутся его…

Положив свободную ладонь ему на коротко стриженый затылок, притянул Белова к себе и выполнил свое горячее желание. Кажется, он хотел того же. У меня появилось новое увлечение, я люблю вызывать его язык и доводить Белова до безумия своими действиями, ровно, как и в это мгновение, когда он навалился на меня всем своим огромным телом, прижал к стене и заставил соединиться наше возбуждение. От этого прикосновения у меня в паху все заполыхало, эрекция усилилась многократно и потянула за собой Виктора, заставляя наши тела пропитаться дрожью, вызванной чрезмерно сладким вожделением. Ладони придурка напали на мои ягодицы и с силой сжав, резко придвинули меня к своему хозяину – от этого движения под моими прикрытыми веками знакомо заиграли разноцветные огоньки.

– Уступишь… мне? – прохрипел Белов у меня над ухом.

– Нет, – это уже мой собственный хрип. – Сначала я хочу тебя! Всего…

Это был второй раз, когда я сам взял его. Заставил упереться руками в кухонную тумбочку и окончательно приспустил джинсы с его высоких ягодиц. Белов откинул голову назад. Атлет, он не привык к такому обращению, но я был уверен, что все сделаю правильно и не обижу нас обоих. Поэтому уверенно продолжил. В прошлый раз я спешил, заставлял себя, но в этот раз делал все абсолютно осознанно, сначала прижался к нему сзади и провел несколько раз рукой, балуя его эрекцию своими ласками, пока не услышал требовательный стон. Белов серьезно выше меня, здоровее, сильнее во всех смыслах. Однако, я тоже не робкого десятка. Сегодня я сделал все гораздо спокойнее, смакуя каждый момент и не забывая про своего партнера. Я двигался в нем, с каким-то запредельным удовольствием ловя и его изначальные муки, и последующий восторг. Каждый раз приближаясь и касаясь кожей своих бедер смуглой кожи на его огромных ягодицах, сам стонал утопая в блаженстве от близости и единения с ним.

Я прекрасно осознавал и сегодня, и каждый день до этого. Белов не рохля и не сопля. Он – неукротимый гигант, зверь по характеру, он не дал бы спуску никому и никогда. Исключение в его жизни составил лишь я. По какой-то неизвестной мне причине, этот хмурый, нелюдимый человек, позволяет мне все, в то время, когда остальные боятся к нему даже приближаться. И от этого… и это этого каждая наша близость с ним становится для меня особенно вкусной…

Я разбил свое желание на самом пике о его атлетические ягодицы, застонал в изнеможении и только в этот момент услышал от него:

– Кристоф… пожалуйста, я больше не могу ждать…

Помучив его еще мгновение, чуть прижался к его спине так, чтобы он почувствовал прохладу моей влаги, вызванную им же, я уступил. Сел на ту самую тумбочку и чуть спустился ниже, позволяя его огромным ладоням подхватить уже мои ягодицы и нетерпеливо взять меня. Он не медлил, тут же жестко вошел и агрессивно заходил во мне, продлевая и массируя мое недавнее удовольствие. Я загорелся с новой силой, наблюдая за тем, как линия его плоского живота и небольшой островок тех самых черных волос двигаются у меня между ног, без конца касаясь меня, щекоча нежную плоть и стимулируя новый рост невероятно сильной эрекции. Я кончил еще раз и чуть раньше него, потому что увидел кое-что в его глазах. Посмотрел в них и внезапно был затянут в омут жадного обожания направленного на себя.

Это… это было неправильно, именно от этого все детство предостерегал меня отец. Чтобы я не стал игрушкой, чтобы не стал чьим-то сексуальным идолом, не перешел в разряд любовников по причине своей нежности, а не сущности. Но, как бы это не звучало парадоксально… Всю жизнь меня постоянно отталкивали, и, может быть, именно поэтому, в это мгновение я так беззастенчиво погрузился в фанатизм Белова собой. Я ему нравлюсь, до безумия – это… это почти та самая граница. Но, при том, что я ему нравлюсь, он не отталкивает меня, а наоборот, пытается быть со мной как можно чаще, трогать меня, ласкать, погружаться и отдаваться без остатка…