Новое счастье для барышень - Алиса Лунина Страница 29

Он изумленно уставился на жену.

– С какой стати? Я что, похож на идиота?

– Наверное, ты хотел мне таким образом отомстить? – подсказала Алена правильный ответ.

Но Валера не воспользовался подсказкой из зала и упрямо возразил:

– Чего ради я должен тебе мстить? Поверь, я далек от подобных мелодраматических ходов!

Аленина надежда растаяла. Значит, все правда! Этот кобель взял и разрушил ее комфортный, тщательно организованный мир.

– Но почему? Я ничего не понимаю!

Она достала сигарету и закурила, стряхивая пепел прямо на белоснежную скатерть.

– Что тут понимать… – развел руками Валера.

– Но ведь все было хорошо! Мы считались идеальной семьей!

– А на самом деле? – не удержался Макаров. – Наши отношения давно были далеки от идеала! Давай будем честны – мы зашли в тупик! Мне даже странно, что тебя вообще взволновало мое сообщение! Господи, Алена, ведь мы давно чужие люди!

– Что ты говоришь? Мне больно это слышать! Может, еще скажешь, что с твоей любовницей вы родные и близкие люди?!

– Представь себе! С ней у нас действительно много общего! И потом, она любит меня!

– Любит! Не смеши мои ботинки! Небось какая-нибудь молодая соска? Что она знает о любви?! Сколько ей лет?

– Это неважно! Важно другое! Вот скажи мне, кто я для тебя, Алена? Предмет домашней утвари? Или что-то вроде домашнего животного? Ведь ты давным-давно перестала видеть во мне мужчину!

– Ага, так вот в чем дело! – вскипела Алена. – Ты не можешь простить мне, что я зарабатываю в разы больше, чем ты!

Валера покраснел.

– Очень любезно с твоей стороны об этом напоминать! Так вот, чтобы не было недоразумений, скажу сразу – я ни на что не претендую. Ты на самом деле зарабатываешь, как ты говоришь, «в разы больше, чем я», и поскольку все куплено на твои деньги, уходя, я заберу с собой только личные вещи.

– А на что же ты будешь содержать молодую жену? – не удержалась Алена.

– Как-нибудь справимся. Полагаю, для моей избранницы этот вопрос не главный.

– Она, наверное, святая?!

– Я уже говорил – она любит меня!

– А двадцать пять лет нашей семейной жизни, значит, можно разом зачеркнуть?

Валера устало потер виски руками и тихо сказал:

– Сколько из этих двадцати пяти лет мы провели вместе, дорогая? Хочешь подсчитать? Грустная получится арифметика! Тебя же никогда нет дома, ты всегда где-то там, в своих проектах, офисах, банках, к чему-то стремишься, покоряешь очередные вершины!

– А что в этом плохого?

– Ничего плохого. Само по себе даже замечательно и делает тебе честь, так сказать, вот только это абсолютно несовместимо с семейной жизнью!

– Я работаю, как негр, чтобы обеспечить семью, а ты мне это ставишь в упрек!

– А на хрена столько работать? – с усмешкой спросил Валера.

– А что, на твои гроши жить? Не смеши мои ботинки!

– Не произноси больше этой глупой фразы! Я не могу ее слышать! – взорвался Валера и стукнул кулаком по столу. – И не надо меня унижать, при чем здесь моя зарплата! Ты лукавишь, дорогая! Конечно, лукавишь! Тебе просто нравится твоя жизнь, постоянное напряжение и бешеный темп, да? Но в этой гонке ты забываешь о нас!

– О ком – о «нас»?

– О своих близких. Обо мне и сыне!

– Неужели для семейной жизни пригодна лишь чеховская Душечка?

– Иногда хочется, чтобы кто-нибудь просто был рядом! – усмехнулся Валера.

– Все ясно! Наверное, в качестве жены тебе нужна такая домашняя курица, как моя подруга Ксюша!

– Я бы не хотел обсуждать Ксению, – нахмурился Валера, – она прекрасная достойная женщина!

– Никто не спорит! Я только сказала, что она курица!

– Сколько пренебрежения в твоем тоне! А ведь именно Ксюша приходила к нам на помощь в трудные минуты! Может, ты забыла?

– Ничего я не забыла! И вообще Ксюша здесь ни при чем!

– Ах, ни при чем! – Валера неожиданно взволновался. – А я вот помню, что, когда умирала моя мать, ухаживала за ней не ты, а Ксюша! Между прочим, я еще тогда обо всем задумался!

– А когда мне было ухаживать за твоей матерью? Если я до десяти вечера работала!

– Да кому нужна была твоя работа?! – в отчаянии прокричал Валера. – Мне тогда необходимо было твое внимание и помощь!

Алена растерянно пожала плечами. Неожиданное обвинение мужа вызвало у нее замешательство. Неужели он придал той истории такое значение? Хотя чему удивляться, все-таки его мать… Но это было так давно…

– Что я могу сказать… Была молода, многих вещей не понимала, сожалею… Слышишь, я сожалею! – выкрикнула Алена через слезы. – Сейчас бы я поступила иначе!

– Уверен – все было бы точно так же! – отчеканил Валера.

Алена зябко поежилась – по какому праву он обвиняет ее, произносит эти жестокие слова?

– А помнишь лето, когда я попал в больницу? – не успокаивался Валера. – Где ты была тогда, жена?

– Но я звонила тебе в больницу каждый день!

– Спасибо за ценную психологическую поддержку!

– Это несправедливо! – закричала Алена. – Несправедливо обвинять меня в равнодушии. Ведь ты знаешь, какая тогда была серьезная ситуация! Если бы я не уехала в Италию, я потеряла бы тот контракт, а это означало остановку производства! И потом, ведь я попросила Ксюху навещать тебя в больнице!

– Вот именно, – усмехнулся Валера, – бульон мне в палату таскала твоя подруга Ксюша!

– Ну и тем более! Значит, ты не был без присмотра, какие проблемы?

Алена вспомнила, что лучшая тактика защиты – нападение, и решила сыграть на этом поле.

– Да, представь себе, я действительно не могу жить иначе, и мне нравится активный жизненный темп, мне нравится побеждать, доказывать себе что-то и преодолевать свою слабость!

– А мне нет! – грустно улыбнулся Валера. – Я, дорогая, в отличие от тебя, по своей сути человек весьма слабый и не хочу никому ничего доказывать. Я просто хочу оставаться самим собой, хочу просто жить и быть счастливым… Увы, я самый обыкновенный человек, Алена!

– Ты рассуждаешь как обычный обыватель! – презрительно сощурила глаза она.

– А я и есть обычный обыватель! – кивнул Валера. – В отличие от тебя!

– Макаров, в чем, собственно, ты меня обвиняешь? Каждый проживает свою жизнь как умеет! И как хочет!

– Вот я и думаю, ради чего я должен портить себе жизнь? Ведь она у меня одна! Почему я должен лгать, притворяться, отказываться от нечаянной радости – своей последней любви?