Путешествие в Монте-Карло - Барбара Картленд Страница 29

Наутро Крейг проснулся с чувством счастья и безмятежного спокойствия в душе.

Все его мысли были об Алое и о любви к ней. Он вспоминал о том, как накануне вечером он держал ее в своих объятиях и ощущал себя самом счастливым человеком в мире.

Крейгу приходилось много путешествовать, бывать в разных странах, видеться с разными людьми, так что он был достаточно опытен, чтобы понять, насколько Алоя уникальна и необыкновенна.

Она была не только редкостной красавицей, но и потрясающе умной, образованной, мыслящей женщиной. К тому же, она обладала такой же сильной интуицией, как и сам Крейг.

Теперь он понимал, что своей необыкновенной красотой Алоя обязана экзотической крови, текущей в ее жилах. От отца-англичанина ей достались безупречная кожа, нежного медового оттенка, а от матери-грузинки — таинственные чарующие глаза и волосы с серебристым оттенком, редкостным даже для русских женщин.

Необычным в Алое было и то, что она, как и ее отец, верила в любовь и считала ее основой жизни. Она полагала, что мужчина и женщина могут обрести счастье лишь любя друг друга. Ребенок, рожденный в таком браке словно создан самой любовью.

Крейг понимал, как тяжело пришлось Рэндалу Сару, который в интересах дела вынужден был скрывать свой брак.

Официальные лица департамента наверняка были бы шокированы, узнай они, что супруга их лучшего агента имеет тесные отношения с Россией. К тому же противник мог в любой момент использовать ее в качестве оружия против самого Сара.

Крейг до сих пор с трудом мог верить в то, что Алоя вместе с матерью неоднократно преодолевала столь трудный и опасный даже для опытного путешественника перевал, который соединял Индию и Тибет.

И все это лишь для того, чтобы ненадолго увидеться с любимым человеком.

Иногда Сару приходилось оставлять жену и ребенка в довольно унылых и опасных местах, а самому отправляться на выполнение очередного задания, которое могло оказаться весьма рискованным.

Он был мастером маскировки и грима, что выручало его в самых сложных ситуациях. Однако, это искусство могло пригодиться в Индии или в других странах Востока, но никак не помогало в Тибете.

Монахи, живущие в многочисленных монастырях Тибета, обладали весьма развитой интуицией. Это умение можно назвать ясновидением или магией, но Крейг всегда считал» что это шестое чувство, благодаря которому монахи безошибочно отличали правду от лжи.

Крейг понимал, что единственное, что мог сделать Cap для дочери, оставшейся без матери, это увезти ее в Англию и там спрятать у родственников.

И все же он был человеком столь выдающимся и столь значительным, что малейший риск с его стороны мог обернуться катастрофой.

Теперь, он находился в руках опаснейшего противника, и одно-единственное неверное слово или действие могло погубить и самого Сара и его дочь, Алою.

Мысль о том, что он может потерять Алою, отозвалась в сердце Крейга острой болью, словно в него вонзили сотню кинжалов. Он тут же попытался взять себя в руки, пообещав себе, что сделает все возможное, и даже погибнет, если потребуется.

«Готов поклясться всем, что у меня есть, — думал Крейг, — что ни одна женщина в мире прежде не заставляла меня испытывать чувства, которые живут в моей душе сейчас. Теперь я верю поэтам и музыкантам, которые воспевали любовь, как самое большое счастье в мире!»

Затем Крейг заставил себя думать не эмоциями, а призвать на помощь холодный рассудок и опыт.

Прошлой ночью, перед тем как запереть за Алоей дверь, ведущую в ее комнату, он сказал ей:

— С этого момента, все будет зависеть от меня. А ты доверься мне, молись и посылай флюиды, которые, как мы оба знаем, достигнут сердца твоего отца.

— Ты тоже будешь думать о нем? — спросила Алоя.

— Разумеется, — ответил Крейг. — Я передам ему свои мысли, чтобы он был готов, когда мы появимся. Уверен, он все поймет.

Говоря это, Крейг думал о том, что никакой другой женщине в мире он не смог бы сказать этого.

Не произнося больше ни слова, он привлек к себе девушку и поцеловал ее долгим страстным поцелуем, от которого их сердца забились в едином ритме.

— Я люблю тебя, — сказал он слегка охрипшим голосом. — А любовь способна преодолеть любые преграды.

— Ты уверен в том… что… любишь меня?

— Посмотри мне в глаза! — властно сказал он.

Она подчинилась его твердому голосу, и в этот момент Крейг подумал, что ни одна женщина в мире не способна быть столь же очаровательной и желанной, как Алоя. Он почувствовал, что отныне она стала для него тем воздухом, без которого невозможна жизнь.

Он взял ее за подбородок, заглянул в глаза и увидел, что там нет больше волнения и страха, а есть лишь безмерное доверие и восторг.

Крейг почувствовал, как по его телу пробежала дрожь радости и наслаждения. Он был уверен, что Алоя испытывает то же самое.

Без единого слова он поцеловал ее чтобы еще раз испытать неизъяснимое блаженство, которое дарили ее губы, затем с трудом разомкнул объятия, и без лишних слов, ибо влюбленным они не нужны, провел Алою в ее спальню.

Затем он плотно притворил дверь, ведущую в смежную комнату, и вернулся к себе.

Теперь он шаг за шагом прорабатывал в голове различные варианты дальнейших действий, вспоминая все то, чему научился в прошлом. Он всегда придерживался золотого правила — никогда ничего не оставлять на волю случая.

Спустя некоторое время, он уже направлялся через открытую террасу к теннисным кортам, которые располагались почти вплотную к отелю «Эрмитаж».

Ни одному человеку, который мог увидеть Крейга в то утро, не пришло бы в голову, что этот молодой американец может думать о чем бы то ни было еще, кроме утреннего солнца, голубого неба и предстоящей игры.