Зеркальный лабиринт - Наталья Калинина Страница 29

– Лаура!..

– Я тебе сейчас принесу ключи от своей, – ответил, появляясь из кухни Давид.

– Спасибо, – поблагодарил Рауль.

– И что это значит? – тихо спросила я, когда Давид скрылся за дверью.

– Анна, сейчас у меня нет времени на подробные объяснения, – с умоляющими нотками в голосе ответил Рауль. – Пожалуйста, поверь мне… Ситуация возникла очень срочная и очень… деликатная. Ракель нужна моя помощь. Понимаешь?

– Нет.

Приблизившись ко мне, Рауль взял в ладони мое лицо.

– Анна, я тебе все объясню, – сказал он, глядя мне в глаза. А мне вспомнилось, что точно так уже было – Рауль держал мое лицо в своих ладонях и просил поверить ему, а не Ракель. И ушел, оставив меня в сомнениях. Так уже было. Было. И сердце сжалось в нехорошем предчувствии: если Рауль уедет, быть, как и тогда, несчастью.

– Рауль, не уезжай, – попросила я не губами, а сердцем.

– Не могу, – ответил он взглядом.

– Держи ключи, – громыхнул рядом голос. Я глянула на Давида, как на врага. И, встретившись с ним глазами, поняла, что он не на моей стороне.

– Я вернусь, – тихо шепнул Рауль, скользнув губами по моим. Я не ответила на его поцелуй. Вообще ему не ответила. Повернулась и ушла. Не оглядываясь.

* * *

Какая я гадкая, гадкая… Остатки того доброго, что еще не уничтожено злом, заставили устыдиться задуманного. Девушка, приговоренная моей жаждой обладать «цветком», слишком молода и красива для того, чтобы закончить так ужасно. «Ужасно?» – рассмеялась другая я – та, ставшая частью бесцветного мира. «Ты не убьешь ее, а лишь дашь новую жизнь». «Жизнь ли?» – заспорила я сама с собой. Разве это существование, которое я влачу, можно назвать жизнью?! «И ты не хочешь поменяться с ней местами?» – вкрадчиво зашептала другая я. «Жить опять в мире звуков, запахов и красок? Согреваться настоящим солнцем, а не воспоминаниями о нем. Чувствовать прикосновение руки любящего мужчины к твоей коже? Быть желанной…» – «Это будет не моя жизнь…» – «Но это будет жизнь», – привела последний аргумент плохая я.

Та девушка, которую я выбрала, расстроена. Ее сердце плачет. Ее душу разъедают ревность и сомнения: сегодня, как никогда, она уверена в том, что ее любимый принадлежит другой. Она считает себя поверженной. Я почти в открытую наблюдаю за ней из своего мира, но девушка настолько погружена в переживания, что не замечает меня. Лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Плачет?..

Я обвела взглядом комнату – мою комнату. Увиделась она мне не такой, как есть, и не той, какой была до несчастья. Дом, зараженный злом, демонстрирует разлагающиеся внутренности. И комната мне увиделась черной, выеденной огнем. Закопченные стены, полусгоревшие балки, железный остов кровати. Подумала, если опущу глаза на покрытый сажей пол, увижу останки своего тела. И содрогнулась от ужаса и отвращения.

«У тебя будет другое тело – красивое, молодое. Нежная кожа и шелковистые волосы». Прикрыв глаза, вызвала в памяти внешность выбранной девушки. Она красива. Не помню, была ли я такой же милой, но мне хотелось быть похожей на нее. «Ты не просто будешь на нее похожей, ты ею станешь. Ну же!»

Другого шанса не выпадет. И времени тоже нет. Старый дом изъеден злом, как старые балки – древоточцами. Оно проснулось и не собирается выпускать попавшие в ловушку жертвы. Если я потороплюсь, у меня есть шанс сбежать еще до того, как… Единственный шанс, о котором я даже не мечтала.

И я решилась.

* * *

Что мне стоит разлюбить его… Что мне стоит забыть его, если…

Если его песни – татуировки на моей душе. Если моя жизнь писана нотами его музыки, если мне не надо других ответов на вопросы, кроме слов из его песен. Если моя душа – это струны гитары, которой касаются его пальцы. Не будут они их трогать, и она замолчит. Если я впала в неизлечимую зависимость от его голоса – не буду его слышать, и умру от ломки. Если ритм моего сердца безнадежно слился с барабанной дробью придуманных им мелодий. Если…

Но сейчас я закрывала уши, будто стремилась заглушить мысли, наушниками, в которых звучал другой голос.

Es que no ves que haces sufrir?

Que un te quiero, un lo siento

no son mentiras para disfrazarlas

Entérate, no soy un juego,

estoy cansado de ser eso para ti

Разве не видишь, что заставляешь страдать?

Что слова «я люблю тебя», «прости» —

не ложь, я не могу скрывать их.

Пойми, я не игрушка,

Я устал быть ею для тебя…

Я обманывала себя воображаемой «местью». Рауль находился не со мной. Я же изменяла ему, слушая музыку другого музыканта, впуская ее в свои мысли, открывая ей душу, запечатывая в сердце, как сорванный украдкой запретный поцелуй.

Sobra tu ego y tu cruel voluntad

que no sienten nada cuando te pierdo

Tus mil perdones, perfectos traidores

capaces de hacerme no ver más allá

Твое эго и твоя жестокая воля

Мешают тебе понять, что я чувствую, когда тебя теряю

Твои тысячи извинений – прекрасные предатели,

Способные меня ослепить.

Отравлялась недоверием, разбивалась о сомнения, искала поддержки в чужих историях, накладывая чужие переживания на свои. Утешалась ложной «изменой», цеплялась, как за руку спасителя, за другой голос… Но проигрывала сама себе.

– Анна, могу с тобой поговорить? – В комнату заглянул Давид. Я вытащила из уха один наушник и безразлично пожала плечами. Разговаривать мне не хотелось, но Давид, приняв мой жест за согласие, уже вошел и присел рядом на кровать.

– На Рауля – обида смертельная… – не спросил, а констатировал он, бесцеремонно взяв в пальцы мой айпод и повернув его экраном к себе.

– С чего ты решил? – как можно небрежней отозвалась я. – Рауль поехал… по делам. Я все понимаю и на него не обижена.

– Если бы это было так, слушала бы ты сейчас его песни, а не Диего Мартина, – усмехнулся Давид.

– Он Лауры, – зачем-то соврала я.

– Не думаю, что у нее нет песен брата.

– О чем ты хотел поговорить? – напомнила я, увидев, что Давид уже сунул себе в ухо наушник, будто собираясь слушать музыку вместе со мной.

– О ком, – поправил он. – О Рауле, о ком же еще…

Я демонстративно вставила в ухо наушник, который Давид мне вернул, легла на спину и мило улыбнулась.

– Не веди себя как… девчонка, – рассердился он вдруг. – Выслушай, а потом уж обижайся на весь белый свет. Если еще останется желание. Думаешь, для Рауля куда важней просьбы Ракель, чем отношения с тобой? Ошибаешься, детка!