Выше только звезды - Алина Феоктистова Страница 29

— Я должна буду спать с вами? — напрямик спросила она.

— Мне есть с кем спать, — с усмешкой заверил он. — Ты меня интересуешь только как будущая звезда стриптиза.

— Я должна буду спать с теми, кому вы меня предложите?

Да, у этой девочки потрясающее знание жизни. Но чего еще ждать от интернатской сироты.

Он сделал рукой неопределенный жест.

— Ладно, я согласна работать у вас, только с одним условием. Я не лягу с тем, с кем не захочу, — сказала она.

Он вынужден был согласиться, тем более что на первой же пробе, когда они репетировали номер, она превзошла его ожидания.

— У меня к тебе тоже одно условие, — сказал он. — Ты должна больше есть, чтобы поправиться, хотя бы килограммов на пять.

Он сам водил ее по ресторанам, выбирал меню, и к началу сезона она выглядела на все сто. Он не сомневался, что условие, поставленное ею, ничего не значит. Просто ломается, как все девицы ее возраста, и наверняка не устоит от первого же предложения клиента, который хорошо ей заплатит или сделает богатый подарок.

Четверо друзей собрались за столиком ночного клуба «Элита», открытого при Доме творчества, встретившись после летних каникул. Дискотека, которую ди-джей обычно открывал после полуночи, еще не началась, и на сцене, вделанной в стену в виде грота, шла новая развлекательная программа.

— Нашего менеджера пора уволить, — недовольно произнес Берт Романовский, красивый широкоплечий парень в распахнутой на груди голубой джинсовой рубашке и точно таких же джинсах, сидевший слегка развалясь на стуле и закинув ногу на ногу. — И зачем он пригласил в клуб эту блеклую девочку? — Он кивнул в сторону певицы.

С превеликим трудом можно было узнать в этом парне прежнего хулигана и неряху Алика Горшкова. Безупречный вкус Берта был признан всеми, и если только он хотел, то по части манер мог заткнуть за пояс самого воспитанного и манерного представителя «золотой молодежи», Даниила Дегтярева, но обычно он этого не делал. Легкая нарочитая небрежность как в обращении с людьми, так и в подборе гардероба была отличительной чертой его стиля, но удачно сочеталась с его мужественной внешностью. Настоящий синеглазый ковбой из американских вестернов. Так, во всяком случае, считали девушки из художественного училища, где он учился. С ними была не согласна лишь одна, та, что сейчас сидела рядом и, как обычно, не сводила с него настороженного взгляда. Его однокурсница, сестра его друга, Диана Дегтярева. То, что в художественное училище поступила Диана, не удивило никого. Она училась в художественной школе и успешно ее закончила. Но то, что туда же поступил Альберт, нигде специально не обучавшийся, да к тому же, в отличие от Дианы, получивший по живописи «хор», а все вступительные экзамены сдавший на пятерки, было сенсацией. А следующей сенсацией было то, что при получении паспорта он изменил фамилию. С тех пор прошло три года, они учились на третьем курсе, и сейчас тот факт, что профессор, преподающий в училище, собирался отправить его для дальнейшего обучения в Москву, а потом в Италию, как самого одаренного студента, уже не так сильно шокировал местный бомонд. К сюрпризам, преподносимым этим парнем, привыкли.

— Наоборот, Джим позаботился о тех, кто получает кайф от хорошего пения. У этой певицы абсолютный слух и приятный голос, — возразил Даниил Дегтярев, студент второго курса филфака, начинающий писатель, печатающий свои рассказы, полные любви и романтики, не только в университетской газете, но и в городских газетах и журналах. Везде, не только в ночных клубах и барах, а даже на лекциях в университете, он неизменно появлялся в отглаженном костюме, белоснежной рубашке и при галстуке. Несмотря на то, что по природной конституции он мало уступал своему другу, он с первого взгляда напоминал херувима с рождественской открытки, благодаря русым кудрям до плеч, огромным, несколько наивным голубым глазам и застенчиво улыбающимся губам с трогательной детской припухлостью.

— Для этого, беби, существуют другие места, например, филармония, консерватория и опера, — с изрядной долей иронии и некоторого покровительства сообщил ему Берт. — А я пришел в ночной клуб, и, как нормальный мужчина, предпочитаю смотреть в ночное время на красивые женские лица и фигуры. Это тебя, мальчик мой, до сих пор не интересует прекрасный пол, и ты не понимаешь, зачем вообще нужны красивые женщины. Ты согласна со мной, Лолита? — обратился он к девушке с высокой женской прической, выглядевшей нелепо на ее детском личике. Так же смешно смотрелось на ней дорогое вечернее платье с декольте, которое болталось на ней как на вешалке, открывая худенькие плечики, острые ключицы и подчеркивая почти плоскую грудь. Из-за этого столь явного стремления соответствовать некоему образу терялась ее миловидность, стройность и изящество, которые могли бы составлять ее шарм, если бы девушка с внешностью подростка не выходила бы из себя, чтобы походить на взрослую даму.

От вопроса парня она покраснела, и ее взгляд уперся в бокал с коктейлем, который она держала в руке.

— Его, кроме творчества, вообще ничего не интересует. Он пишет о любви и не знает ее. Он не мужчина, он писатель. — Она через силу пыталась шутить, и от того, что ее усилие было всем заметно, шутка не удалась.

— При чем тут творчество? — пожал плечами Берт. — Я тоже не слесарь. Просто наш беби никак не может забыть наказы старой девы гувернантки, называющей отношения между мужчиной и женщиной развратом.

— Может, ему стоит обратиться к врачу или сменить пол? — опять глупо пошутила Лолита.

— А может, стоит подумать, что ты просто не в его вкусе? — бросилась на защиту брата, смущенно молчавшего под их натиском, Диана. — И что даже самая пылкая любовь, вроде твоей, бывает невзаимной?

Лолита покраснела так, что веснушки на ее носу стали незаметными.

— Я в него вовсе не влюблена, — оторвав, наконец, взгляд от бокала, ответила Лолита.

— И не ради него ты поступила в университет, хотя собиралась просто пописывать стихи? И новая подборка стихов в журнале «Жизнь» вовсе не о нем? О чьих же русых кудрях и голубых глазах там идет речь? — продолжала наступление Диана.

— Мало ли таких, — робко защищалась Лолита, но в конце концов сдалась. — Извини, Данила, конечно, твоя личная жизнь никого из нас не касается.

— Один противник пал, — Берт с улыбкой посмотрел на Диану. — Зато второй еще в силе Жду вашего вызова, мадам!

Несмотря на то, что Диана была и сейчас очень похожа на своего брата, но в отличие от него впечатления херувима не производила, хотя и цвет волос, и глаз, и даже форма губ у нее были такими же. Но волосы она подстригала коротко, чтобы не мешали во время занятий спортом, в выражении глаз была решительность, а когда она смотрела на Берта, — настороженность и вызов, а губы были обычно твердо сжаты. Все считали, что у нее сильный мужественный характер и что она, в отличие от брата, не витает в облаках и всегда умеет постоять за себя. Она, как и Берт, была одета в джинсы и рубашку и предпочитала эту одежду, не стесняющую движений, женским юбкам и платьям.