Обманутая в бикини - Мелани Стайлз Страница 29

— Клянусь тебе, это правда. Клянусь жизнью матери, — добавил Гордон. — А если бы ты знала мою маму и то, как я ее люблю, ты бы поняла, что я не стану попусту клясться ее именем. Я ее просто обожаю.

Остатки Зоиных подозрений растаяли перед этой наивной декларацией.

— Скажи, что любишь меня, — настаивал Гордон. — Прямо сейчас. Скажи.

— Я люблю тебя, — произнесла она.

Искренняя радость, которая вспыхнула в глазах Гордона и осветила его лицо, лучше, чем что бы то ни было, сказала Зое, что оснований сомневаться в его откровенности нет.

— Слава Богу, — сказал Гордон, прижимая девушку к себе.

— Я пыталась сдержаться, — призналась она. — Я старалась ограничиться только сексом. Но в глубине души всегда хотела от тебя большего… Я думала, что нужно быть сильной и оставить наши отношения на уровне интрижки, но на самом деле я просто боялась.

Он чуть отстранил ее от себя. Взгляд молодого человека был теплым и нежным.

— Ты? Боялась? Нет, Зоя. Ты не трусиха. Ты очень отважная девушка, и за это я тебя очень люблю. У тебя есть характер и моральные принципы.

— Да ты что! Я всю эту неделю была такой… порочной. Развратной. Ты ведь знаешь…

— Вовсе нет. Как можно назвать развратом то, что мы делали с тобой вместе, если мы так любим друг друга?

— Ох, Гордон, я действительно тебя люблю! То, что я чувствовала к Солу, не было любовью. Теперь я это понимаю. А с Джорджем…

Зоя прикусила язык, но было уже поздно. Свершилось. Она проболталась…

— С Джорджем?

Зоя заметила тревогу в глазах Гордона и решила, что не позволит призракам прошлого испортить то, что у нее может сложиться с этим мужчиной.

— Это один мерзавец, которого я встретила, когда только приехала в Сидней, — объяснила она. — Мой начальник. Я тогда была толстая и очень стеснялась всего, что касалось отношений с противоположным полом. Он поспорил с дружками, что затащит меня в постель за одну ночь, запудрил мне мозги, повторял, какая я красивая и как сильно он меня хочет. Я оказалась наивной дурочкой и поверила ему… А на следующий день услышала, как он на работе со смехом обсуждал, какая я в постели. Он даже сказал своим приятелям, что они должны заплатить ему вдвое больше, потому что когда я разделась, то оказалась такой жирной…

— Ох, Зоя… Ужас какой-то. Мне стыдно за весь род мужской, когда я слышу такое… Но не все мужчины таковы, как Джордж или Сол. Возьми меня, например, — сказал Гордон и улыбнулся самой дерзкой своей улыбкой. — Чем не принц на белом коне?

Зоя облегченно рассмеялась:

— Ты высокомерный бес, вот ты кто. Ты ведь знал, что я в тебя влюблена.

— Я на это надеялся.

— Даже когда я сказала, что хочу только секса?

— Ну, это меня не очень тревожило. Я думал, что секс будет опытом, который скрепит наши эмоциональные отношения. Но должен признаться, что сегодня, когда валялся связанный на кровати, я начал волноваться.

— Представляю. Я была настоящей стервой, правда?

— М-м-м-м…

— Но когда ты сказал, что хочешь заняться со мной любовью по-настоящему, я поняла, что не хочу секса… Я хотела тебя развязать.

В его глазах застыло изумление.

— Я не хотела, чтобы ты понял, как сильно я тебя люблю.

Он обнял ее.

— Наверное, потребуется еще некоторое время, чтобы ты убедилась, что я хороший парень. Хочешь, я завтра свожу тебя к нам домой? Познакомишься с моей мамой. Но сперва я хочу заняться любовью с женщиной, которую обожаю. Только скажи еще раз, что любишь меня, — попросил Гордон, поднимая Зою на руки и внося ее в дом.

— Я люблю тебя, Гордон.

— Я хочу слышать это сегодня почаще…

— Да, милый.

— И это я тоже хочу сегодня слышать почаще…

— Я не взяла с собой фен! — в отчаянии протянула Зоя на следующее утро, осматривая себя в зеркале. — И косметики тоже совсем чуть-чуть. Что подумает твоя мама?

Гордон улыбнулся:

— Она подумает, что ты роскошна. Она думает так же, как я.

— Правда?

Ее женское беспокойство относительно собственной внешности одновременно и раздражало, и умиляло его.

— У тебя без всякой укладки роскошные волосы, — сообщил Гордон, — а у кожи восхитительный естественный блеск.

Зоя вынуждена была признать, что она действительно выглядит хорошо. Быть влюбленной ей шло. Или быть по-настоящему любимой?

— Старайся быть самой собой, Зоя. Я понимаю, что модные туалеты и длинные ногти играют важную роль в Сиднее, но давай это там и оставим, а?

— Я просто хочу произвести хорошее впечатление на твою маму.

Гордон снова улыбнулся и привлек ее к себе.

— Ты уже произвела на Нее хорошее впечатление тем, что полюбила меня. Ты бы слышала, что она говорила мне вчера по телефону! Мама просто в экстазе была. Нет нужды строить из себя невесть что ради Анны Винсент. Она не из таких. Она самая классная мама на свете.

— Но я все-таки не буду надевать шорты, — твердо заявила Зоя. — Лучше лимонные слаксы и белую рубашку, как ты считаешь?

— Ну, если это так важно…

— Важно. — Зоя встала на цыпочки и легко поцеловала его в губы. — Зато я завяжу рубашку узлом на животе и не надену лифчика, — добавила она шепотом.

— Ну, это другое дело! — ухмыльнулся молодой человек. — Тогда ты моя девочка.

И правда. Она действительно стала девочкой Гордона, в радости и в печали. Но до тех ли пор, пока смерть не разлучит их? Хотелось бы надеяться. Зоя знала, что мужчины не торопятся с предложением руки и сердца, но была уверена, что Гордон уже готов для долгих и серьезных отношений.

Они проговорили ночь напролет, в промежутках между самыми нежными ласками, и утром Зоя, несмотря на то, что не выспалась, встала счастливой и очень хорошенькой.

Конечно, гарантий в жизни не бывает. Но зачем портить прекрасное утро, погружаясь в грустные мысли?

— Дай мне еще пятнадцать минут, — сказала она Гордону, — и я буду готова.

Ехать на север было приятно. Погода менялась. Изнуряющая жара отступила, и ей на смену пришла мягкая осенняя прохлада. Они очень мило проболтали всю дорогу на отвлеченные темы, но когда Гордон свернул на Шелли-бэй, Зоя занервничала.

— Надеюсь, я понравлюсь твоей маме, — не удержалась она.

— Не волнуйся. Конечно, понравишься.

Шелли-бэй оказался изумительным прибрежным городком, где ни одно многоэтажное здание не портило общей картины. Высокие сосны, окаймлявшие пляж с белым песком, придавали пейзажу дополнительное очарование.

— Шелли-бэй не меняется, — с удовлетворением отметил Гордон, когда они въехали на главную улицу, а потом свернули на дорогу, что вела к окраине городка. — За что я его и люблю.