Простушка. Лгу не могу - Коди Кеплингер Страница 29

– Не думаю, что ты знаешь. – И, воспользовавшись представившейся возможностью сменить тему, добавила: – Но кстати, поздравляю твоего отца с победой на выборах.

– Спасибо, – безучастно произнес он. – Официальное заявление: мои родители разводятся.

Я подумала, что это хорошая новость. Во всяком случае, все разрешилось. Но я не могла сказать это вслух, потому что мне не полагалось знать предысторию. Поэтому пришлось ответить:

– Я думала, они уже давно разошлись…

Райдер покачал головой:

– Отец не дает маме развода. Мерзавец. Будет тянуть еще несколько месяцев, чтобы это не выглядело так, будто он просто ждал переизбрания. Хотя именно так оно и есть.

– Вот отстой, – сказала я.

– Боже. Он оказался обычным бабником. Изменял маме с какой-то молодой топ-моделью, – с горечью произнес Райдер.

– В таком случае, возможно, развод – это к лучшему. Как это ни печально.

– Все равно он козел. И я больше с ним не общаюсь.

Похоже, Райдер и его отец так до конца и не разрешили все свои противоречия.

Мы прошли мимо здания начальной школы, и, не сказав друг другу ни слова, как по команде свернули к пустой детской площадке.

– А как это воспринимает твоя мама? Ну, то, что ты не хочешь общаться с отцом?

– Я стараюсь не говорить с ней об отце, – признался он. – Она очень переживает. Я бы даже сказал, бесится. И ее можно понять. Она прекрасный человек, а он так ее кинул.

Мне захотелось напомнить ему, как он сам недавно (и совершенно справедливо) негодовал по поводу того, что мама увезла его в далекий Иллинойс, даже не спрашивая его мнения.

Но Сонни не могла этого знать, того, что знала Эми. Так что мне пришлось прикусить язык.

– А что у тебя? – спросил он, когда мы подошли к качелям. – Расскажи о своей семейной драме.

Я пожала плечами и уселась на качели. Кожаное сиденье промерзло, я ощутила это даже сквозь джинсы:

– Это довольно скучно.

– Не соглашусь с тобой. – Он устроился на соседнем сиденье. – Ты сказала, что живешь у Эми. На мой взгляд, это совершенно не скучно. А где твои родители?

Мне уже удалось увести разговор от всего, что касалось моей матери, и я не хотела к этому возвращаться. Так что вместо этого выпалила то, о чем молчала долгие годы:

– Мой отец в тюрьме.

– О! – Райдер выглядел испуганным, удивленным, и я не могла не заметить, что он чуть отстранился от меня. Как будто внезапно вспомнил, что я не та богатая, красивая девушка, о которой он мечтал.

Я – белая шваль.

По крайней мере, по его меркам.

Но, к моему удивлению, Райдер снова заерзал на качелях, крепче ухватившись за цепи, и повернулся ко мне. На его лице я не увидела никакого отвращения:

– Давно?

– Он мотается по тюрьмам с тех пор, как мне исполнилось семь. Но я не видела его с… Даже не помню, когда мы в последний раз виделись. Мама перестала возить меня к нему на свидания после того, как развелась с ним. Я тогда училась в начальной школе.

– Он когда-нибудь писал тебе? – спросил Райдер. – Звонил?

– Нет, – ответила я. – Хотя мы переехали вскоре после нашей последней встречи. Мой дедушка умер и оставил нам свой старый дом. К тому же у меня сменился номер мобильного. Так что я даже не знаю, искал он меня или нет. Скорее всего нет, судя по тому, что мама всегда рассказывала мне о том, какой он никчемный человек. И не то чтобы она сама была примером надежности…

Я покачала головой и, прежде чем он успел спросить что-нибудь о моей матери, снова заговорила:

– Я думала о нем. Несколько раз даже порывалась написать ему, но всегда отговаривала себя от этой затеи.

– Почему?

Зеленые глаза Райдера как будто приклеились ко мне. От его пристального взгляда у меня по спине пробежали мурашки. И в то же время… я испытывала облегчение. От того, что могла излить душу. Быть честной там, где я привыкла врать.

– Мне страшно. – Это было то, о чем я никогда не говорила вслух. – Я боюсь, что он обманет мои ожидания… или не захочет принять меня. Поэтому я решила, что, наверное, лучше не давать ему шанса.

– Сонни. – Он дотянулся и положил руку мне на плечо. От его прикосновения меня как будто пронзило током. Возможно, он тоже это почувствовал, потому что тотчас отдернул руку и снова ухватился за цепь: – Извини, – произнес он.

Я не поняла, за что он просит прощения – то ли за свой странный жест, то ли за то, что заставил меня выложить правду об отце.

– Все нормально, – сказала я, решив, что предпочла бы последнее. – Наверное, он и правда тот нищеброд, каким я всегда его и представляла. Не исключено, что из нас двоих мое материальное положение куда лучше.

– Возможно.

Какое-то время мы молчали. И в этом тоже была своя прелесть. Как бы я ни любила беседовать или переписываться с Райдером, просто находиться рядом с ним и наблюдать, как вдалеке медленно садится солнце, было не менее приятно.

– Надо идти, – спохватился он. – Скоро стемнеет.

– О да, – сказала я. – Потому что после заката детские площадки, как известно, становятся рассадниками криминала и разврата.

– Я имел в виду, что станет еще холоднее, острячка. – Он спрыгнул с качелей и протянул мне руку. Я взяла ее, и он помог мне встать. Наши пальцы оставались переплетенными чуть дольше, чем следовало, и, когда он отпустил меня, моей руке стало слишком холодно.

Я засунула руки в карманы и последовала за Райдером.

В молчании мы возвращались к библиотеке, и наши плечи слегка соприкасались.

– Это моя, – сказала я, когда мы подошли к Герт. Я похлопала старый драндулет по капоту. – Классная тачка, да?

– Она заведется? – спросил Райдер, вскидывая бровь.

– Это ли не вопрос на миллион долларов? – Я вытащила ключи из сумочки и открыла водительскую дверь. – Было приятно пообщаться с тобой, Райдер.

– Мне с тобой тоже.

Я ожидала, что он повернется и уйдет, и, когда этого не произошло, удивленно посмотрела на него.

– Ты должна написать своему отцу, – сказал он.

Я нахмурилась:

– Зачем? Я же говорила тебе, наверняка он и есть голодранец и лузер, каким его всегда описывает мама.

– А вдруг он изменился? – предположил Райдер. – Прошло много лет, ты сама сказала. И раз уж ты все равно думаешь о нем… может, стоит попробовать?

– Но… что, если ему плевать на меня? – Мой голос слегка дрогнул. – Что, если он не оправдает моих надежд?

– Ты не узнаешь, пока не попробуешь, – сказал он. – Если я что и понял после переезда сюда, так это то, что порой люди удивляют, если ты позволяешь им раскрыться.